Мэри села рядом со Смертью, положив руку ему на голову. Я стоял в дверях комнаты, смотря на подавленного сына. Редко видел его таким. А может, и никогда.
– Смерть, – тихо произнёс я.
– Что? – не отрывая лица от подушки, спросил он.
– Хочешь прогуляться?
Что Мэри, что Смерть посмотрели на меня так, будто я сказал что-то удивительное. И это было действительно так. Мы ведь никогда не говорили по душам наедине.
– Прогуляться? С тобой? – переспросил Смерть, протерев мокрые глаза рукавом белой мантии.
– А разве это так удивительно?
Смерть в спешке встал с кровати и поправил мантию. Будто этих слёз только что не было, он вышел из комнаты и, перекинув через плечо свой треугольный рюкзак, сказал:
– Пошли.
***
– Я редко видел тебя плачущим. Что случилось? – спросил я, когда мы шли до одного важного места.
– Это сложно объяснить, – замято ответил Смерть с опущенной вниз головой. Он держал руки в карманах и курил. – Всю свою жизнь я ненавидел какую-либо работу, а тут… Я прикипел к ним. Ну, к работникам, к этой рутине, даже к начальству. У этого всего была своя… как это сказать… атмосфера. Давай не будем об этом?
– Как скажешь.
Мы шли медленно, бродили по тёмным дворам, где уже почти никого не было. Ночь, всё-таки.
– Смерть, слушай… Я хотел с тобой обсудить наши взаимоотношения… Ну, начиная с детства.
– М? – заинтересовался Смерть.
– Я и так опоздал с этим разговором, а теперь не знаю, как всё исправить. И я подумал, что лучшим решением будет…
– Не томи.
– Скажи, ты не думаешь, что я испортил тебе детство?
Смерть задумчиво помолчал.
– Нет.
– Врёшь?
Он не стал отнекиваться, лишь вдохнул, выдохнул, выплюнув сигарету в ближайшую урну, и приготовился к серьёзному разговору.
– Слушай, давай честно. Ты был не подарком. Иногда ты меня бесил. Но ты не был плохим отцом! – последнюю фразу Смерть сказал более импульсивно, акцентируя на ней больше внимания. – И, раз уже об этом заговорили, я прекрасно знаю о твоих родителях, поэтому могу простить любой твой косяк. Всё хорошо, правда.
– Как это, знаешь о родителях? – спросил я.
– Помнишь, когда я впервые не ночевал дома? После нашей ссоры, мама немного рассказала мне об этом. Но я не знаю историю полностью.
– И не надо тебе её знать.
– Агр-х! – возмущённо прозвучал Смерть. – Ты неисправим…
– Об этом я и хотел поговорить. Понимаешь, нам уже не исправить того, что было в детстве, как бы я этого не хотел. Не захотев повторять ошибки своего отца, я повторил его главную ошибку, и жалеть об этом уже поздно. Я просто хочу, чтобы ты не считал меня врагом.
– Я не считаю тебя врагом.
– Да? А как ты объяснишь постоянный поникший вид при виде меня?
– Потому что ты, правда, перебарщиваешь!
Всё снова перерастает в ссору. Ладно, я действительно неисправим. Как бы я этого не хотел, мне нужно принять себя таким, какой есть. Или стоит просто открыться?…
– Я сегодня встретился со своим отцом… – вымолвил я. – И, несмотря на все его оправдания, я не смог его простить. Я не хочу, чтобы мы дошли до того же. Просто ответь честно, ты обижен на меня?
– Нет, пап. Честно, – сказал Смерть, выкинув окурок в урну. – Ты не идеален, но я всегда принимал тебя таким, какой ты есть. И другим, скорее всего, уже никогда не приму.
Я даже не заметил, как мы прошли мимо места, к которому и направлялись. Общага сгнила. Скорее всего, в ней уже никто не живёт. Проходя мимо мусорного бака, я держал руку в сумке, думая, выбрасывать ли мне дневник. Впрочем, это уже было неважно, ведь мы обошли бак стороной.
И всё же, этот дневник – моё единственное воспоминание. Пускай, это был тяжёлый период в моей жизни, я не смогу его просто так отпустить. Это тоже, своего рода, моё наследие.
– Куда мы идём? – спросил Смерть.
– Уже никуда. Просто идём, – я застегнул сумку, оставив дневник там. – Так ты точно не злишься на меня?
– Хватит! – с доброй усмешкой рявкнул Смерть.
Увы, я уже никогда не узнаю, злится он на меня или же нет. Если бы злился, он бы этого не сказал. Это уже и не так важно. Даже если он обижен на меня, я верю, что смогу это исправить. Мы оба хотим наладить наши отношения, и с сегодняшнего дня я готов к этому.
– Хм, ладно, – пожал плечами я. – Обнимемся?
– Нет.
Он сказал это настолько несерьёзно, что вызывало смех. И так, через короткие смешки, мы начинали громко и истерично смеяться, вызывая непонимание у проходящих мимо демонов.