– Давай не будем возвращаться к этому. Просто глупая ссора. Тридцать шесть лет у меня ушло на то, чтобы поговорить на более серьёзную тему.
– У меня тоже…
Мы остались в коридоре. Присели на пустую тумбу и оба не знали, с чего начать. Сидели около друг друга и стыдливо сжимались, как подростки.
– Фотография ведь была настоящая?
– Да. Но ты не дал объясниться.
– Извини.
– Не стоит, – она точно готова к важному разговору. – Слушай…
Её подготовленность и обратное чувство у меня раздирает изнутри. А ещё хуже – моё искреннее желание поговорить именно с ней. Рассказать обо всех чувствах; о том, как, лишь появившись в моей жизни, она заняла в ней ключевое место. Раскаяться в страхе перед ответственностью и отношениями. И даже смешно сейчас, вспоминая, как я, в очередной раз себя обманывая, называл Блинд «второй сестрой».
И, стоило мне насмелиться и раскрыть рот, как Блинд продолжила:
– Помнишь, что было после Быка? Мне стало настолько плохо, что я отогнала от себя всех, кого можно. А ты оказался единственным, кто всегда возвращался. В то время родная мать не заботилась обо мне также сильно, как ты. И пускай ты продолжаешь называть себя безответственным дураком, ты не такой. И я прочувствовала это. Сколько бы ты не обманывал Голода, родителей, знакомых и самого себя, меня ты не обманешь никогда. Ты продолжал говорить со мной, когда я с трудом могла дышать – и тогда я впервые поняла, каково это, когда боишься, что кто-то уйдёт из твоей жизни. Сначала ты стал моим ближайшим другом, а потом… – она недолго помолчала, а после, недоговорив того, чего хотела, сменила тему. – А когда ты ушёл, не объяснив причины и не дав объясниться мне, я испугалась. Я подумала, что тот период, когда я могу остаться без твоей поддержки, повторится. Я знала, что рано или поздно ты вернёшься, но меня не покидает мысль, что в один момент мы можем разойтись окончательно и безвозвратно. Поэтому я хочу сказать, не оттягивая. Я люблю тебя, Смерть.
Я встал. Поначалу стоял, как вкопанный, а после мелкими шагами попятился к двери, будто меня настигает что-то страшное. И, наконец, нащупав ручку, открыв дверь и с болью прищурив глаза, когда на меня вылился райский свет сквозь мелкую щель, я ответил:
– Взаимно, – и, как последний трус, я ушёл, пообещав скоро вернуться. И я, правда, вернусь. Совсем скоро. Когда Министерство Апокалипсиса победит на повторном заседании, я обязательно вернусь. И Блинд также в этом уверена, и поэтому дождётся вечера.
А ведь её признание означает, что с первой нашей встречи она заинтересовалась мной. С той, когда я подарил ей енота. Я точно не узнаю, зачем она отгоняла меня от себя – хотя, если я задам себе тот же вопрос о ней, то вряд ли смогу ответить, – но Блинд, вероятно, влюбилась в меня сразу. Как и я в неё. Ведь в любовь с первого взгляда мы верили оба.
– А я зна-а-ал! – саркастично прохрипел Голод, соскочив с забора. Этими словами он встретил меня, когда я вышел из дома Блинд. – Ну что, выполнил своё «желание»?
– М-м-м… Почти, – я закинул руку ему на плечо и повёл по тропе. – А теперь мы займёмся нашей общей мечтой!
В прессе
«Пекло-ТВ. Адски горячие новости прямиком из Райских высот!» гласил написанный крупными буквами слоган. А на новостной доске, висящей на каждом этаже небольшого райского офиса, бросается в глаза написанное крупным шрифтом объявление: «МИНИСТЕРСТВО АПОКАЛИПСИСА ВОЗВРАЩАЕТСЯ! ПРОРОКОВ АПОКАЛИПСИС ПУБЛИЧНО ПОТРЕБОВАЛ У «ПЕКЛА-ТВ» ПОВТОРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ!»
И, пока журналисты и их начальники суетились, один ангел улыбчиво смотрел на доску, держа перекинутый через плечо портфель.
– Хе-х. Источник не соврал… – ангел распустил галстук, накинув его на новостную доску, и покинул офис, оставив уже ненужный портфель на плиточном полу.
В хоромах Люцифера
«Пророков Апокалипсис публично потребовал «Пекло-ТВ» провести повторное заседание с прессой! Основатель Министерства Апокалипсиса уверенно заявил, что имеет все нужные доказательства, подтверждающие невиновность организации в кончине музыканта, Аполло Лазурного!
Также, как стало известно, инициатором возвращения Министерства Апокалипсиса стал вовсе не сам Пророков! Министерство Апокалипсиса было собрано вновь, благодаря Жнецову Смерти – скандально известному сыну Жнецова Асмодея, владельца АдоБанка! Его сообщник – по заверениям Жнецова, его лучший друг – пожелал остаться неизвестным».
Именно с таких новостей Люцифер начал своё утро. Как и Лилит, читающая то же. Занавески ещё не были открыты, а газета уже распахнута, где внимание на себя обращает крупно написанная статья. И Люцифер, выглядящий достаточно молодо, в руках с этой убогой газеткой смотрелся весьма странно: словно юноша, застрявший в прошлом.