Елизавета Михайловна появилась почти сразу, узнала меня, несказанно обрадовалась, и из состояния всеохватного счастья ее с трудом вывел главред.
– Вот! – сурово сказал он и ткнул в газету пальцем. – Читайте!
Елизавета Михайловна прочла. Перестала улыбаться. Прочла еще раз. Побледнела. В третий раз пробежала глазами куцый текст. Судорожно вздохнула и тяжело опустилась на очень кстати оказавшийся поблизости стул. Я понял, что ее хватит еще на парочку прочтений. Потом уже одним валидолом не обойдешься.
– Я жив-здоров, – сообщил я ей очевидное. – Просто какая-то накладочка, наверное, случилась.
Женщина опять судорожно вздохнула.
– Что это, Елизавета Михайловна? – спросил ее редактор.
– Мне принесли… Оплачено по квитанции… Откуда же я знала?
Я ее понимал. Она принимала объявления от частных лиц и свое дело знала. Текст объявления не должен иметь оскорбительного характера и может быть опубликован после внесения оплаты в редакционную кассу. Оба требования в данном случае были соблюдены. Откуда же ей было знать, что Колодин из некролога и я – одно и то же лицо. Ей такое и в голову прийти не могло. Я-то был жив– здоров, меня Елизавета Михайловна регулярно видела по телевизору. И только сейчас она поняла, что произошло нечто крайне неприятное.
– Может быть, это ваш однофамилец? – ступил на зыбкую тропу предположений главред.
– И имя-отчество совпадают? – осведомился я. – И потом эту газету с не имеющим ко мне отношения некрологом пересылают мне по почте?
– Елизавета Михайловна! Принесите все, что связано с этим некрологом!
Женщина тяжело поднялась и вышла. У нее был такой вид, будто она твердо решила направиться не в свой кабинет, а к врачу, за больничным, – чтобы в ближайшие несколько дней не появляться на работе.
– Позвольте, я угощу вас коньяком? – сказал главред. – Он очень неплох, поверьте.
Он явно старался сгладить шероховатости происшедшего. И коньяком угостил действительно превосходным.
– История неприятная. – Я решил помочь этому милому человеку выпутаться из скользкой ситуации. – Но вы и ваша газета, не сомневаюсь, тут ни при чем. Единственное, чего мне хочется, – узнать, в чем дело.
Главред кивнул, давая понять, что и сам не сомневается в безупречной репутации газеты, но в его взгляде я угадал зарождавшуюся надежду на то, что из этой истории можно будет выпутаться с наименьшими потерями.
– Как вы думаете, что бы это могло быть? – спросил он.
– Не знаю.
– Может быть – враги? Конкуренты? – озвучил он собственные подозрения.
– Конкуренты у меня есть, а вот враги… – Я развел руками.
Пришла Елизавета Михайловна. Положила на стол перед главредом несколько бумажных листков, стараясь при этом не смотреть на меня. Главред перебрал бумажки.
– Все как положено, – пожал он плечами. – Квитанция об оплате, текст объявления, паспортные данные подателя…
– Паспортные данные? – встрепенулся я.
Да, там все было. Паспортные данные, прописка, фамилия, имя, отчество. Тяпунов Павел Алексеевич.
– Вы его знаете? – спросил главред.
– Впервые слышу эту фамилию.
«Но теперь уж точно познакомимся», – мелькнула у меня будто заготовленная шутка, но я промолчал.
– Вы можете снять ксерокопии? – спросил я, когда пролистал все квитанции.
– Конечно, – кивнул главред.
Он окончательно уверовал в то, что все обойдется. Бумаги в порядке, да и собеседник настроен совсем не агрессивно.
Я провел в его кабинете еще четверть часа. Мы расстались почти друзьями. Я уехал из редакции в приподнятом настроении.
Надо только найти этого Тяпунова, все сразу и прояснится. Так я тогда думал.
Вечером того же дня мне позвонил Костя Жихарев.
– Привет! – сказал он с беспечностью человека, которому беспрестанно везет. – Подъехать сможешь?
– Прямо сейчас?
– Ну! Посидим, водочки выпьем. Заодно переговоришь с человечком.
– С каким человечком?
– Ну ты даешь! Тебе бункер нужен?
Только теперь я понял.
– Еду! – быстро сказал я.
– Жду! – в тон мне ответил Жихарев и повесил трубку.
В кабинете у Жихарева, когда я туда приехал, сидел невысокого роста толстячок со щетиной недельной давности на лице. При моем появлении он вскочил (а роста действительно был небольшого) и протянул мне пухленькую ладошку с пальчиками-сардельками.
– Рад познакомиться! – сообщил он. – Люблю, в общем, вашу передачу. За ее эту… ну, веселость, в общем, за приколы, блин, там всякие…
Он прямо-таки лучился счастьем и долго не выпускал мою руку из своей. Пришлось проявить настойчивость, а не то так и стояли бы – рука в руке.