— Ваша жена — чертовски красивая женщина, Сент-Джонс. — Взгляд лорда осматривал Элизу так, будто это была витрина в музее. — И я понял вас, когда вы не захотели предоставлять ее всем во время вчерашних вечерних забав. Впрочем, когда вы станете членом братства, она будет считаться частью общества и ею придется делиться.
Веллингтон прикоснулся к ее лицу и провел пальцем по щеке Элизы с видом собственника дорогой вещи, чего она не позволяла никому из своих любовников.
— Понимаете, нам все еще предстоит получше узнать друг друга, поэтому я чистосердечно признаю собственный эгоизм. Хотя, когда мы все объединимся в одно целое, думаю, мне нужно будет учиться делиться.
Их спутник сделал еще одну долгую затяжку.
— А теперь еще один момент, старина. Вы еще не член общества. Пока что. Но, если вы захотите иметь в наших рядах покровителя, я мог бы с радостью замолвить за вас словечко в обмен на возможность попробовать это изысканное блюдо. — Он кивнул головой в сторону леса у них за спиной. — Если бы я не был таким уж джентльменом, я бы, пожалуй, предложил... — его ухмылка сделалась еще шире, — небольшое приключение на свежем воздухе. Но я бы предпочел получить ее обнаженной, как это было устроено предыдущим вечером. — Взгляд Дивейна вновь переместился на Веллингтона. — Я говорю все это с полным уважением, старина. Она действительно прекрасное создание.
Элиза ярко представила себе, как приклад ее ружья врезается в эту похотливую физиономию, — и мысли эти, надо сказать, помогли ей сдержаться, чтобы не сделать этого в реальности.
Веллингтон усмехнулся, но ответил решительным отказом. Дивейн коротко кивнул своему слуге, и сигарету в его руке сменил заряженный дробовик.
— Боюсь, что сейчас для этого действительно не время, — с придыханием произнес он, поднимая ружье.
Элиза машинально подняла и свое оружие, но Веллингтон с неожиданным изяществом перехватил ствол ее дробовика, прежде чем тот уткнулся в Дивейна. Выставив дуло вперед, он одними глазами сказал ей: «Я должен справиться сам». Теперь Веллингтон и Элиза повернулись в том направлении, куда шел Дивейн. Что бы ни привело его в такое возбуждение, это не могло быть делом хорошим.
Внезапно раздавшийся крик подтвердил их худшие опасения. Время в этот ужасный миг, казалось, тянулось чудовищно медленно. Через низкий кустарник продирались Фэрбенксы — точнее, журналисты, которые, как уже знала Элиза, выдавали себя за Гарольда и Далию Фэрбенксов; скорость, с которой они двигались, была хорошо знакома агенту Браун. Ошибки быть не могло: они бежали, спасая свою жизнь. Если бы она была вооружена, она бы тут же открыла огонь по охотникам, рассматривавшим погоню за обманщиками как спорт. Однако все это происходило слишком стремительно. Наблюдать было легко, а вот реакция на увиденное сильно запаздывала.
Члены братства и кандидаты на вступление в общество стреляли по ним. Специально или случайно, но пара эта бежала зигзагами, спотыкаясь и падая на неровной и незнакомой местности.
Молли в ужасе кричала, задыхаясь, моля о пощаде и спасении, а Фред тащил ее за собой. Горло Элизы сжалось. Молли и Фреду не повезло, а члены братства были неплохими стрелками.
Бартоломью уже неторопливо поднял свое ружье и теперь отслеживал их передвижение, двигая ствол в горизонтальной плоскости. Затем он дважды выстрелил. Два выстрела, два прекрасных расчетливых выстрела. Молли упала, тут же за ней последовал и Фред. Один из них, к счастью, был милосердным выстрелом в голову, но внутри у Элизы все оборвалось, когда она услышала треск в кустах, сопровождаемый хриплым отрывистым кашлем. Молли задыхалась в собственной крови. Элиза догадалась, что у молодой женщины прострелено горло. Она должна была вот-вот умереть.
— Вот это настоящий спорт! — воскликнул Дивейн. Он был близок к экстазу. — Прикончите ее, старина? — спросил он Веллингтона.
— Простите меня, Бартоломью, — услышала голос Веллингтона Элиза, которая не могла оторвать глаз от побоища. Девушке было не больше двадцати лет. — Я предпочитаю убивать с первого выстрела.
Смех Дивейна превратился в отвратительный стон.
— Ну ладно, Хьюитт, — бросил он через плечо, протягивая назад свой разряженный дробовик, — пожалуйста, позаботьтесь об этом жалком создании.