Выглядывая из-за сталагмита, который служил им укрытием, Веллингтон теперь мог видеть большую часть того места, куда они в итоге попали. Эта громадная пещера, оборудованная металлическими лесами и кранами, больше походила на судостроительную верфь, чем на подвальное помещение загородного дома. У ног этого железного левиафана вышагивала скромная цепочка из пяти пехотинцев, вооруженных теми же портативными «гэтлингами», которыми были вооружены их тюремные стражники.
— Повезло нам, — сказала Элиза. — Мы нашли склад оружия.
— И, похоже, еще один эксперимент доктора Хавелока.
Она положила палец на курок своей винтовки.
— Вы сказали «еще один»?
— Первым были механические люди, которых он назвал Марк I. Когда я собирал чертежи в его мастерской, я мельком взглянул на схему этого монстра — Марка II.
Послышался глухой топот еще пары тяжелых ног. Теперь на них надвигалось уже два гиганта. Элиза сжала в руках свою винтовку и глубоко вздохнула.
— А вы, часом, не заметили какое-нибудь уязвимое место у этих самых Марков II?
Веллингтон беспомощно посмотрел на нее.
— Спросить все равно стоило. — Она бросила взгляд на пистолет, который лежал без дела на земле рядом с ней. Один из моментов базовой подготовки агента: всегда иметь на земле резерв, просто на всякий случай. — Вы уверены, что мне не удастся убедить вас взять в руки оружие?
«Вперед, парень, нажми на курок, — подключился голос отца. — Любой настоящий джентльмен знает, как стрелять!»
Он только открыл рот, чтобы ответить ей, но Элиза уже замотала головой.
— Ладно, приятель, если вы все-таки передумаете, дайте мне об этом знать — и желательно до того, как нас с вами пристрелят.
Она высунулась из-за их укрытия и сделала несколько выстрелов подряд. Двое солдат упали, но Веллингтон также услыхал крики подкрепления, которое подтянулось, чтобы накрыть их.
Раздался стук упавшего разряженного ружья, но еще раньше начала стрелять пара пистолетов. А затем послышался вой, напомнивший ему демонстрацию Марка I. Веллингтон вспомнил, что, когда он мельком видел чертежи Марка II, его вооружение включало в себя пулеметы Гэтлинга большего калибра, гораздо более внушительные, чем стандартные. Он уже почти ничего не слышал, потому что вой этот становился все громче и громче, пока на их естественное укрытие не обрушился пулеметный огонь. Сталагмиты, однако, выдержали натиск пуль, хотя было понятно, что эти скалы не смогут защищать их от Марка II долго.
Странно было в такой момент думать об отце, но с другой стороны, не исключено, что это была последняя возможность вспомнить о нем. «Ты расстраиваешь меня, Веллингтон, — с презрительной усмешкой сказал он, заряжая пистолет. — В твоем возрасте я уже подстрелил своего первого большого оленя. А ну-ка, принимайся за дело! »
Голова Элизы резко дернулась, и образ отца тут же исчез, потому что ее отбросило назад, и она тяжело упала на каменный пол.
— Элиза! — закричал Веллингтон, перекрикивая грохот пальбы, и, проскочив разделявший их небольшой просвет, склонился над ней.
Он осторожно повернул ее голову к себе, чтобы осмотреть рану. Крови было очень много. Гораздо больше, чем ему того хотелось бы. Однако пуля — к его огромному облегчению — лишь слегка задела ее висок. Она потеряла сознание от падения и удара головой о камень.
«Нет, Веллингтон Букс, ты не мой сын». «Гэтлинги» Марка II продолжали стрелять, но Веллингтон слышал только шуршание тихого осеннего ветерка в фамильной усадьбе. «Взводи курок».
Он хотел объяснить Элизе, почему он этого не делает. Была одна серьезная причина, по которой Веллингтон не любил огнестрельное оружие. Все дело было в том, что его страстно обожал отец.
Сталагмит вокруг них разлетался на осколки. После третьей атаки прятаться им будет негде.
Когда он поднял ее пистолеты, он улыбнулся от того, что рукоятки их были еще теплыми от прикосновения ее рук. Сейчас он в деталях рассмотрел амулет на рукоятке, который впервые увидел еще в Антарктиде. Талисман для расчетливых, хитрых и преданных своим принципам. Тогда его чары подействовали на него успокаивающе. Он чувствовал это и сейчас.
Веллингтон снова повернулся к своей упавшей подруге. «Она не умерла, — успокоил он себя. — Просто отдыхает». Она была такой красивой, такой спокойной. «Она называла меня своим напарником».