Браун хотела что-то сказать — можно не сомневаться, что это были какие-то возражения. Но в последний момент она остановила себя и коротко кивнула. Возможно, его предупреждение достигло своей цели.
— Вы правы, агент Букс. Вы абсолютно правы. Торн тоже хотел бы, чтобы я просто выполнила свой долг. — Она закрыла учетную книгу, которая была у нее в руках. — Нам нужно разложить по порядку и книги, или мы просто поместим их в отдельный ящик?
Хороший вопрос. Об этом он не подумал.
— Ну, поскольку по этому конкретному делу так много материалов, было бы неплохо попытаться расставить эти журналы по датам слева направо.
— Корешками вверх?
—Да, корешками вверх. — Веллингтон вздохнул. — Возможно, мы сможем вернуться к этому ящику позднее и соответствующим образом промаркируем корешки.
— Ну хорошо, — послушно сказала Браун. — Тогда давайте сделаем это — ради нашего министерства.
Некоторое время он наблюдал, как она складывает рабочие книги в стопку, предварительно заглядывая под обложку, чтобы посмотреть на дату. За несколько минут она создала три отдельные стопки, внизу которых лежали первые журналы трех разных дел. Затем Браун повела себя несколько неожиданно. Она начала петь. Мелодия была очень славная и, казалось, даже без слов смогла облегчить сложность ее задачи. Веллингтон про себя отметил, что это, вероятно, было ее защитным механизмом, который помогал ей копаться в деле агента, которого она близко знала. Браун продолжала напевать свою песенку, раскладывая книги по разным стопкам в хронологическом порядке. Казалось, она вошла в ритм.
— Агент Браун, — позвал он.
—Да, Велли.
В другой момент он воспринял бы это прозвище нормально. Но сейчас...
— Спасибо вам. За то, что устранили течь.
—Да ладно, пустяки, — любезно ответила она. С этими словами она вернулась к сортировке документов, и ее пение возобновилось.
Возможно, худшее было уже позади. Возможно, она и в самом деле станет толковым помощником.
Глава 5,
в которой наш доблестный архивариус ссорится с нашей очаровательной колониальной штучкой в унылый утренний час
Ручка у Букса скрипела неприятнее, чем обычно. Конечно, громкие, жесткие, царапающие звуки неизбежны, когда делаешь какие-то заметки гусиным пером на бумаге. Однако этим утром Веллингтон заметил, что звук его ручки, записывающей в рабочий журнал его соображения, впивался ему в голову, словно шип. Он чувствовал между бровями какой-то узел и понимал, что это отвлекает все его внимание. Но почему? В скрипе этом не было ничего особенного. На самом деле он находил звуки архива, от легкого поскрипывания — скрип-сксрип — пера по пергаментной бумаге до постоянного гула генератора, более успокаивающими, чем звуки собственного дома. Но в это конкретное утро привычный процесс письма буквально вбивал ему в мозг невидимый гвоздь. Все глубже и глубже с каждой строчкой, с каждой цифрой, каждой буквой, выходившей из-под его руки. Но почему?
— Доброе утро, Велли, — раздался чей-то голос, отозвавшийся эхом от каменных ступеней лестницы.
И тут до него дошло. Его помощница, Элиза Д. Браун, опоздала. Опять.
Он взглянул на часы, висевшие на стене над их общим письменным столом. Без семи минут одиннадцать.
— Всего лишь, — шепнул он себе под нос, а затем едко заметил: — Все-таки успели появиться до полудня, мисс Браун?
— О, да, Велли, ну, понимаете, я уже шла в офис, когда моя соседка, такая славная девчонка, пригласила меня на чашку утреннего чая. А поскольку она моя соседка и присматривает за моей кошкой, когда я уезжаю на задание...
— Когда вы уезжали на задание, вы хотите сказать.
— Велли, она относилась с таким пониманием и была так любезна, когда ухаживала за моей Шахерезадой... Я просто не могла ей отказать. Мне впервые представился случай просто сесть и познакомиться с моей соседкой немножко поближе.