Пато обиделся: Рафе сообщили что-то важное, а ему – нет. Но тут же спохватился: человека похитили, а он обижается, экая мизерность. Вдобавок друзья еще и сексом занимаются, и он почувствовал себя еще более мизерным и неприкаянным.
– Я прождала ее целых пятьдесят минут, – рассказывала Флавия. – И все это время врач из соседней комнаты косо на меня поглядывал – наверняка вызвонил меня именно он. Больше там никого не было. Я уже собралась уходить, и тут он отрывает толстую задницу от стула: «В пятницу, – говорит. – Ее вывели отсюда с мешком на голове». – Я спрашиваю: «Кто вывел?» Он смотрит на меня как на дуру: мол, тебе надо все разжевывать. «Вы про что? – спрашивает уже официальным тоном. – Тут вам не автобусная остановка. Нечего делать – торчите в другом месте». Ушел к себе и хлопнул дверью.
– Два человека за две недели, – подытожил Рафа. – Ты прямо счастье приносишь.
– Отвали, – огрызнулась она.
– И что же, ты теперь домой не пойдешь? – Пато не мог себе такого представить, хотя и утверждал, что сам к родителям – ни ногой.
– У них же есть списки пациентов. Обязательно должны быть. А вдруг я еще и член ERP?
– Почему ты мне об этом раньше не сказала?
– Потому что его мама – сумасшедшая, – объяснила Флавия.
– Потому что моя мама – сумасшедшая, – поддержал Флавию Рафа. – Она точно умом тронется. Будет думать, что нас всех расстреляют.
– А как же занятия?
– Пока похожу, наверное. Погляжу, что да как. В случае чего придется скрываться здесь, если, конечно, Муфи меня не выдаст.
– Верно, – согласился Рафа. – Если моя сестра не выдаст.
– Не выдам, – подала голос Муфи.
– Вот и порядок, – сказал Рафа.
Все сделали вид, что уснули. И Рафа с Флавией поверили, что наконец-то им никто не помешает, а такое случалось крайне редко. Муфи не спала, надеясь выведать еще какие-то тайны. Пато лежал на тонком губчатом матрасе, вслушиваясь в звуки борьбы и шебуршение на койке внизу. Он решил еще одну-другую ночь провести у Рафы, позлить родителей и доказать Флавии, но что – он и сам не знал. Да, прежде чем вернуться домой, он, как минимум, еще одну ночь переночует здесь. Между тем дерево заскрипело, кровать затряслась. Он закрыл глаза, мысли его унеслись далеко. Друзья Пато ритмично и плавно раскачивали кровати, и вскоре он погрузился в сон.
Глава двенадцатая
Качо попросил подержать лифт, и Лилиан нажала кнопку. На ней кроме повязки были темные очки. Она сняла их, обнажив черные разводы вокруг глаз.
Взглянув на нее, Качо скривился, но тут же оправился и сказал:
– С утра светит солнце, а в газетах пишут – дождь.
– Разве газеты когда-нибудь интересовались правдой?
Качо с энтузиазмом согласился, но ничего путного добавить не сумел. Через руку у него было небрежно переброшено пальто, он перебросил его на другую, в ней он держал какой-то конверт.
– Какой ты шикарный в этом костюме, Ка- чо, – сказала Лилиан. – Она обдернула на нем пиджак, поправила лацкан. – Ты в нем выше ростом.
– У меня повестка. – Он показал ей конверт. – Кажется, нам по пути.
– Надеюсь, какая-то формальность, – предположила Лилиан.
– Если бы, – сказал Качо, и голос его дрогнул. – Это из-за моей поездки в Пунта-дель-Эсте. Из-за нее меня вызывают в Министерство по особым делам. Но у меня обратный билет есть – зачем вызывать?
– Может, они считают, что курортный сезон уже прошел?
– У брата там бизнес, он там круглый год торчит. Из-за бизнеса своего. Что-то связанное с туризмом. Чем он занимается, я толком не знаю. А пропускать работу жуть как не люблю.
– Не дергайся, Качо, ты же образцовый гражданин.
– Как не дергаться? От такого меня просто оторопь берет. Думаешь, почему я образцовый гражданин? Да потому, что боюсь что-нибудь сделать не так!
– Вот это да! Я бы до такого не додумался.
– В это Министерство и до переворота было страшно ходить. А теперь оно превратилось в министерство последней надежды. Какая-то бюрократическая помойка, психушка для тех, кому уже не поможешь.
– Мало ли кто что говорит, Качо. Обычно разговорами дело и кончается.
– А ты про chupadas[22] слышала? Целые семьи засасывает, как в воронку, а потом про них ни слуху ни духу. Мне говорили, что люди, которых вызвали в это Министерство, так оттуда и не вернулись.
– Качо, где логика? Каждое министерство ведет дела с крупным бизнесом да и с мелким. Тебя вызвали по какому-то пустяку. Ручаюсь, ты как вошел, так и выйдешь оттуда.
– Ручаешься?
– Да.
– Если за мной что и есть, так чего бы меня не вызвать в суд? Или в полицию. Какой смысл в первую голову звать сюда? Они хотят, чтобы мы боялись, – вот и вся причина. Только зачем им я? Я и так боюсь.