– Я красавица!
Мазурски сработал потрясающе – даже по своим стандартам. И припухшие черные круги под глазами не могли этого скрыть. Лилиан преобразилась. Преобразилась настолько, что такого Кадиш не мог себе и представить. Он всегда считал ее красивой, но сейчас – вы только посмотрите на нее! Она права! Она и впрямь красавица!
– Это убийство, – сказала Лилиан. Вместе с ее старым носом из зеркала исчез Пато. – Изменить лицо – это убийство.
Лилиан остановилась у фонтана на Пласа де Майо. Воду выключили, на дне не было даже дождевой, но Лилиан все равно бросила монетки, они звякнули и покатились. А вдруг поверье действует, только если в фонтане есть вода? И важно или нет, сколько монетки там пролежат: к фонтану уже приближалась бродяжка. Ничего, загадать желание всегда нелишне. По дороге в Министерство по особым делам Лилиан возьмет все, что сможет собрать.
То, что она идет в это Министерство, вовсе не означает, что все так и есть, как сказал адвокат, как сказал Кадиш, или что страхи Качо не более чем страхи? Может быть, люди не хотят туда идти из-за слухов, медлят, упускают благоприятный случай, и чудовищная репутация Министерства лишний раз подтверждается? Может быть, другие семьи обращались туда не по делу, поэтому на их обращение не откликались, – откуда ей знать? А если все обстоит именно так, как говорил адвокат, если чего-либо добиться там не легче, чем выжать воду из камня, – ничего не попишешь. В конце концов, она не собирается искать всех пропавших. Она ищет своего сына. Кадиш считал, что она боится посмотреть правде в глаза, но на самом деле все было наоборот. Ведь именно туда идут родители, мужья и жены, дети пропавших? Вот и она пойдет туда – одна.
Подходя к зданию, она посмотрела на часы. Министерство по особым делам откроется только через час.
Однако оно уже открылось.
Дверь была распахнута, вестибюль запружен людьми. Они толкали и пихали друг друга, стараясь добраться до единственного охранника за стойкой. Сначала он залез на стул, потом на стойку и оттуда орал на толпу.
Лилиан ввинтилась в груду тел.
– Но ведь откроют только через час, – повторяла она, как бы извиняясь, толкаясь и получая толчки в ответ.
– Это за талонами, – объяснила ей дама, к которой Лилиан прижали. – Их раздают за десять минут до открытия. – Женщин развело в стороны, но тут же они снова оказались рядом. – Талоны получат только первые пятьдесят человек. Если сейчас талон не получим, надо не зевать, когда начнут пускать. Тогда уже придется ждать в очереди на второй этаж.
Их опять отнесло друг от друга, и дама исчезла. Лилиан оказалась ближе к охраннику и смогла понять, что происходит.
Он не кричал: «Соблюдайте порядок», «Постройтесь» или «Кто тут первый?» Он выбирал людей, как ему заблагорассудится, и говорил: «Вы», «Вон там, вы». Нагнетал панику. Жестокая забава.
Пока Лилиан разобралась, что к чему, толпа стала редеть. Охранник слез со стойки, а Лилиан смотрела, как толпа утекает обратно на улицу. Она обернулась и встретилась взглядом с охранником. Он сказал:
– Мы открываемся в восемь.
Лилиан вышла из вестибюля. Охранник запер за ней дверь, и она увидела, что очередь растянулась вдоль квартала. Впереди стояли те, кому повезло, это было видно и без талонов. Вот и последний из избранных, а дальше – мрачные лица. Лилиан хотела поблагодарить даму, которая ей все объяснила, но той не было видно.
Лилиан, однако, не могла взять в толк, почему в очереди стоят все – и те, у кого талоны есть, и те, у кого их нет? Так или иначе, тут был порядок, была цель, и Лилиан встала в конец и принялась ждать.
Вскоре очередь стала медленно продвигаться вперед, и Лилиан продвигалась вместе с ней. Когда люди пошли быстрее, Лилиан тоже прибавила шаг, а когда кто-то сзади, сначала один, потом другой, проскочил мимо нее, она тоже последние несколько метров, нарушая очередь, пробежала.
Но опоздала. Снова оказалась позади толпы, устремившейся к единственной двери слева от стойки.
Здесь толкались еще более яростно, чем до открытия. Это было настоящее столпотворение, и тут у входной двери, в нескольких метрах позади Лилиан (она все-таки пробилась вперед), раздался крик. Кричал мужчина начальственно, раздраженно:
– Уже и на работу не попадешь! А ну пропустите! На работу опаздываю!
И надо же – среди, казалось бы, полного хаоса он легко проложил себе дорогу! Поглаживая усы и ругаясь, мужчина просочился сквозь толпу.
Когда Лилиан наконец добралась до двери, оказалось, что за ней узкая лестница. Отсюда и затор.
А двумя лестничными пролетами выше – снова вестибюль, небольшой, еще одна стойка, а за ней – женщина. На стене рядом – повидавший виды красный аппарат для выдачи талонов.