Другим, более материальным утешением стали посылки с шоколадом, сигарами и чаем из магазина Fortnum & Mason, которые он стал получать от жены Эйлин, она приехала в феврале в Испанию и начала работать секретаршей Джона Макнейра в Барселоне. Оруэлл познакомился с Эйлин на вечеринке в 1935 году, и они поженились за восемь месяцев до его отъезда в Испанию. Во многих смыслах они с Эйлин были идеальной парой. Оба были щедрыми, эмоционально сдержанными, склонными периодически пребывать в мрачном настроении и были наделены ироничным чувством юмора. Оба страстно любили природу и литературу, были неприхотливыми в смысле еды и одежды, не заботились о своем здоровье и внешнем виде, и оба постоянно курили. У обоих были твердые жизненные принципы, и оба были достаточно смелыми для того, чтобы от них не отступаться. А вот амбиции у них были разные. Эйлин была очень умной женщиной, закончила Оксфордский университет, пользовалась заслуженным уважением окружающих, но подчинила свои собственные стремления амбициям и желаниям Оруэлла. Она ушла из магистратуры, в которой изучала педагогическую психологию, чтобы жить с мужем в коттедже с магазином в деревне Воллингтон в графстве Хартфордшир. Один из их друзей говорил: «Она заразилась мечтами Джорджа, как корью»51.
В апреле, когда ополченцы начали наступление на позиции фашистов, Оруэлл наконец получил свое боевое крещение. Он показал свой характер, встав из траншеи под открытым огнем противника и закричав: «Ну, давайте, сволота!»52, на что один из добровольцев посоветовал ему: «Эрик, бога ради, да пригнись же!» После долгих и утомительных недель затишья стали проявляться эксцентричные черты его характера. Так, во время наступления он не стал стрелять в фашиста, который поддерживал руками штаны после посещения туалета, и следовательно, был «таким же собратом, настолько похожим на нас, что рука не поднималась его убить»53. При этом его настолько вывела из себя крыса, что он ее застрелил54. Выстрел Оруэлла всполошил противника, завязалась перестрелка, в которой ополченцы потеряли два автобуса и домик-кухню. «Больше всего я ненавижу, когда по мне в темноте бегает крыса»55, – писал он тогда, предвосхищая сцену в конце романа, в которой крысы сломили дух главного героя. Кстати, крысы упоминаются в восьми из девяти книг писателя.
Несмотря на чувство товарищества, нельзя сказать, что Оруэлл безумно любил службу в военных формированиях ПОУМ. Частично это объясняется его страстью к противоречию и желанию занимать позиции, отличные от позиций большинства. «Политическая сторона вой ны вызывала у меня скуку, и я, естественно, выступал против точки зрения, которую слышал чаще всего»56. Он считал, что коммунисты организовали военное дело гораздо более эффективно. Как романтик он стремился поддерживать самую слабую сторону, однако в нем было прагматичное стремление к упешному продвижению и разрешению ситуации. Даже спустя много лет он продолжал верить в то, что руководство ПОУМ справедливо считало, что только революция могла бы привести к военной победе.
В конце апреля он получил несколько дней отпуска, который провел с Эйлин в Барселоне и во время которого планировал уйти из частей ПОУМ и перейти в интернациональные бригады, чтобы сражаться под Мадридом, где шли активные боевые действия. Ополченцы ПОУМ говорили Оруэллу, что переходить в интернациональные бригады глупо, так как коммунисты сразу его убьют, но писатель не изменил своего решения. Лишь позднее он понял, насколько ему повезло – ведь он мог выступать против линии партии без каких-либо последствий для своей жизни. Он даже не представлял, насколько опасной стала для него Барселона. Вскоре Оруэллу предстояло понять, что политическая ситуация сильно изменилась.