— Он с Арией! — пронеслось по рядам, — Зовша с Арией!
Никто не верил своим глазам — Ария была звездой взморья, блондинкой с чёрными глазами формы греческого миндаля, наполовину — латышка, с небольшой примесью итальянской крови. За ней гонялись лучшие люди взморья — атлеты, музыканты, зам. директора таможни, собственный корреспондент «Правды», личный фотограф Сталина — она оставалась неприступной, глядя на
всех холодно и равнодушно с высоты своего роста.
И вот эта Ария пришла к Зовше.
— Ей нужен невинный, — сказал Зорик, — она ищет невинного!
Зорик был печален. Она ему отказала три раза.
— Если б я знал, что ей нужен невинный, — заметил Зусман, — я б им остался.
Зусману было к пятидесяти.
Все стали ждать, что же произойдёт. Свет в каморке не гас.
— Ну, что там? Что там? — доносилось отовсюду.
— Пока сидят, — комментировал Нолик, — вот, полез под кровать.
— За «рислингом», — закивали головами, — за «рислингом».
Напряжение нарастало.
Через толпу, расталкивая всех, пробивалась маленькая женщина в синей кофте.
— Пропустите, пропустите, — говорила она, — я приехала из Риги, на электричке, я — Сима Соломоновна.
Это была мать Зовши, она шла прямо и гордо, на глазах её были слёзы радости.
— Неужели я доживу до дня, когда мой Михель женится, — повторяла она, — неужели?!
— Похоже, доживёте, — успокаивал Люсик, — сейчас уже похоже.
Сильные руки подняли Симу Соломоновну над толпой и понесли к окну.
— Мой Михель, — она вытерла слёзы, — май таэре.
У Симы Соломоновны было две мечты — чтоб сгорела Советская власть, и чтоб женился её Михель.
И ни одна не сбывалась.
На власть она уже махнула рукой, и вот — вот собиралась махнуть рукой и на Михеля — и вдруг звонок:
— Сима, Михель оставил ключ себе!
Звонили весь день, и Сима Соломоновна поняла — здесь замешана женщина.
Cherchez la femme! — поняла Сима Соломоновна.
Она пошла в синагогу и долго просила Бога, чтоб Он дал Михелю хорошую девушку. И, похоже, Бог дал неплохую — она сейчас видела её в окне и была довольна, несмотря на половину латышской крови.
— Конечно, — говорила Сима Соломоновна, сидя высоко на руках, — лучше бы Бог дал ему еврейку, но спасибо и за это.
Толпа заволновалась.
— Разливает «Рислинг», — пронеслось по рядам.
— Только бы он не напился, — заволновалась Сима Соломоновна, — он совсем не умеет пить.
Но «Рислинг» никто и не собирался пить. Зовша раскрыл свою голубую тетрадочку — и начал читать.
— Наивный, — бросил Зяма, — он так думает её соблазнить.
— До свадьбы? — возмутилась Сима Соломоновна, — кто это соблазняет до свадьбы?!
Зовша читал. Ария смотрела на него широко открытыми глазами.
— Девочка моя! Как она на него смотрит, — Сима Соломоновна утёрла слезу, — как она смотрит на моего Михеле!
В толпе началось движение. Все хотели взглянуть, как Ария смотрит на Михеля, поскольку, как все знали, она вообще ни на кого не смотрела.
— Она смотрит на него, — сказал Зорик, — как я б смотрел на неё, будь мы один на один!
— Забудьте! — произнесла Сима Соломоновна, — она верна Михелю!
— После такого взгляда предстоит бурная ночь, — заметил Руц.
— До свадьбы?! — строго просила Сима Соломоновна.
— На меня так смотрели дважды, — сказал Залман, — и оба раза — моя мама.
— Идн, — патетически воскликнула Сима Соломоновна, — спасибо за добрые слова! Как хорошо, что вы собрались! Я вас сейчас всех приглашаю на свадьбу Михеля, чтоб потом не обзванивать!
— И где же свадьба? — донеслось с конца улицы.
— «Лидо», идн, «Лидо»! — прокричала Сима Соломоновна, — когда женится единственный сын — «Лидо»! Как вы думаете, что мне подарить девочке?
Вся Турайдас начала думать над свадебным подарком.
— Я бы подарил дачу в Булдури, — предложил Залман.
— Залман, — заметила Сима Соломоновна, — я не работаю в торговле. У меня нет левого товара.
— Ша, — попросил Залман, — ша, в этой толпе — не одни друзья. Не хотите дачу — дарите что хотите.
— Поездку в Сочи, — сказал Нолик.
— Что ей одной делать в Сочи? Там грузины… И потом, мы с Михелем дальше Дзинтари не ездим… Я ей подарю Тору, которая досталась мне от деда из Резекне.
— Тору из Резекне половине латышской крови с примесью итальянской?
— Да, вы правы. Тогда я ей подарю цепь с янтарём. Магендовид я сниму. 1200 грамм, вы представляете?!
— На её воздушную шею?! — спросил Зорик.
— Чем тяжелее золотая цепь, — заметила Сима Соломоновна, — тем легче её носить…