— Я у тебя просил два франка?! — обалдел старик. — Я сам могу тебе дать десять!
— Боже, — взмолился Рафи, — зачем я купил это крохотное место, когда у меня целый дом!
Со всех сторон на него зашикали, какой‑то писклявый голос, наконец,
сказал:
— Самюэль, дайте этому типу десять франков — и пусть он уйдет!..
Больше Рафи в синагоге не появлялся, он беседовал с Богом с крыши своего дома, на Авеню Монтень, сидя в кресле, в халате, с сигарой в зубах.
Никто ему не мешал, беседы проходили в сердечной атмосфере, и тем не менее Рафи так и не удалось выяснить, что же подарить еврейскому народу…
…Как в далеком Иерусалиме капитану израильских ВВС Хилелю Гуру, сбившему четыре сирийских самолета, стало известно, что в Париже, на крыше, в шелковом халате сидит Рафи и не знает, что подарить народу своему — объяснить трудно. Известно только, что в следующую субботу на парижской крыше на фоне сиреневого неба взору торговца недвижимостью предстал Хилель Гур.
— Шабат Шолом, — произнес Хилель.
Рафи подозрительно оглядел гостя.
— Как вы попали на мою крышу? — поинтересовался он.
— Я летчик, — ответил Гур, — капитан израильских ВВС.
Ответ несколько успокоил Рафи.
— Шабат Шолом, — ответил он. — С чем пожаловали?
— У меня есть идея подарка нашему народу, — произнес Хилель.
Рафи протянул Гуру сигару.
— Откуда вам об этом известно? — спросил он.
— Я бомбил иракский ядерный реактор, — объяснил Гур.
Ответ опять удовлетворил Рафи и он понял, что перед ним посланник божий.
Рафи запрокинул голову к небу и поблагодарил Создателя:
— Мерси, — сказал он, — но учти — больше миллиона дать не могу!
— Вы что‑то сказали? — спросил Гур.
— Это не вам, — Рафи затянулся. — И в чем же ваша идея?
— В эскадрилье, — ответил Хилель.
— Побольше деталей, — попросил Рафи.
— Три истребителя «Скайхок» нашему народу — и вы навеки останетесь в его памяти.
«— Ерунда, — подумал Рафи, — а если их собьют? И прощай память навеки!» И потом, он представил стоимость истребителей — и ему стало плохо. Он вновь задрал голову:
— Мы, кажется, договаривались до миллиона?
— Послушайте, — прервал его Хилель, — в памяти какого народа вы хотите остаться? Разве несколько самолетов — это цена, чтобы остаться в памяти такого народа, как наш? Если бы речь шла о сирийском народе — кто бы у вас попросил истребители! Люди, чтобы остаться в памяти, отдают свою жизнь.
— Об этом пока не надо, — остановил Рафи, — я не меньше вашего люблю наш народ, и тем не менее знаю, сколько могу дать, чтобы остаться в его памяти.
— Хорошо, — согласился Хилель, — пару пограничных катеров — и оставайтесь.
— О катерах забудьте! — отрезал Рафи, — я ненавижу воду. Я трижды тонул. Со времен Моисея евреи недолюбливают воду!
— С чего вы взяли, — возразил Гур, — евреи были первыми мореплавателями! Не надо забывать, кем был Христофор Колумб! Остаться в памяти двумя катерами вполне почетно!
— А вдруг они утонут, — спросил Рафи, — что будет с памятью?
— Израильские катера не тонут! — отрезал Хилель.
— А если? — настаивал торговец недвижимостью.
— Тем лучше для вас, — ответил Гур, — появится ореол! Память о вас будет с ореолом!
— Что еще за ореол? — Рафи был недоволен.
— Героический, — объяснил Гур, — наши катера просто так не тонут! И за те ж деньги вы получите не только память, но и ореол.
— Нет, нет, никакого ореола. Мне не нужно ни катеров, ни ореола.
Рафи явно раздражало это слово.
— Ладно, тогда домик, — согласился Хилель. — Но учтите — без всякого ореола!
— Какой домик? — насторожился Рафи.
— Вы, кажется, продаете дома? Так чему вы удивляетесь?.. Маленький домик, у моря, в Эйлате, где вечером краснеют горы. Вы видели, как краснеют горы?
— Извините, — протянул Рафи, — не понимаю.
— Мне скоро сорок, — сказал Хилель, — я устал от войн и жары, хотелось бы пожить в свое удовольствие.
— При чем тут удовольствие, — возмутился Рафи, — кому, позвольте, подарок — вам или еврейскому народу?!
— Еврейскому народу! — отрезал капитан.
— Маленький домик?!
— Вы же сказали — «не больше миллиона».
— Откуда вы знаете? — обалдел Рафи.
— Я летчик, — напомнил Гур, и перешел в наступление. — Великому еврейскому народу меньше миллиона?!
— Не намного, — уточнил Рафи.
— Тогда мне больше нечего делать на этой крыше! Я сбил четыре сирийских самолета! Мне было поручено помочь вам с подарком!