После такого заявления начальника штаба все остальные командиры отрядов, которые собрались в штабном вертолёте, принялись обсуждать отдельные моменты операции, а в ходе её проведения произошло даже несколько курьёзных случаев, вроде того, что один из пси-бойцов принял манекен, обряженный в рыцарские доспехи, за живого человека и очень осерчал, когда тот не последовал вслед за лордами. Парню тут же дали прозвище Железный Кукловод. Уже на подлёте к Белушьей Губе полковник Денисов с улыбкой подытожил:
— Ну, что же, господа офицеры, через семнадцать минут мы совершим посадку на нашем аэродроме, где всё уже готово, а атлантийцы так, похоже, ничего и не заметили. Да, и наши товарищи уже направляются к дому, так что обе операции проведены безукоризненно, но скорее всего такого везения у нас уже не будет, а поскольку в наших же интересах оттянуть активную фазу пси-войны на как можно более поздний срок, у нас у всех есть ещё время для тренировок. Думаю, что эта операция даст нам всем пищу для размышлений и мы будем готовиться к боевым действиям вполне осмыслено.
Майор Батчер поднял палец вверх и сказал:
— Мощная пси-защита и молниеносная пси-атака, господа офицеры. Именно эта нам всем и нужно будет оттачивать. Хотя это будет и пси-война, страдать от неё будет не наша с вами или чья-либо ещё психика. Ущерб здоровью будет наноситься куда более серьёзный, нежели простой сдвиг по фазе и я не советую об этом никому забывать. Тут может и вся тушка пострадать.
Все, кто находился в салоне, не исключая полковника Денисова, дружно закивали головами, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что мощная пирокинетическая атака может быть пострашнее даже, чем взрыв фосфорной бомбы поблизости от тебя. Ну, а вскоре угнанные самолёты, пробежав по бетонке, сходу въехали в огромные капониры, а вслед за ними быстро совершили посадку и складывая на ходу лопасти, быстро поехали в капониры и «Бактрианы». Вот теперь арктический рейд можно было считать успешно завершенным. Переодетых в тюремную робу лордов, чьи руки и ноги были скованы прочными кандалами, а вместе с ними и учёных, у которых на шее красовались массивные стальные ошейники, вывели из «Боинга» и полностью привели в чувство, чтобы они могли встретиться лицом к лицу с Джульеттой. Девушка уже переоделась в новенький офицерский мундир республиканской армии с лейтенантскими погонами на плечах, и как только выражение лиц этих людей сделалось осознанным, спросила их с обидой в голосе:
— Господа, неужели вы и в самом деле думали, что вашим преступлениям рано или поздно не будет положен конец? Всё, игры в господство закончены, господа. Все вы находитесь на военной базе Российской Заволжско-Сибирской Республики и теперь вас всех ждёт суд.
Доктор Шеридан пришел в себя быстрее других. Он покрутил головой, обвёл глазами ярко освещённую громадину капонира, вырубленного в скале, и довольно развязным тоном сказал:
— Джули, девочка моя, я двадцать четыре года работаю во всяких секретных подземельях и совершенно не вижу разницы, чем американская научная тюрьма отличается от русской. Единственное преступление, которое я совершил совершенно осознанно, это убийство детектива, севшего мне на хвост и обнаружившего мою тайную лабораторию, в которой я синтезировал наркотики. Всё остальное я делал исключительно только по принуждению, а за это даже русские не смогут приговорить меня к смертной казни. Ты ведь тоже не ангел, моя девочка. Они, — Доктор Шеридан небрежно махнул рукой в сторону скованных лордов — Тебя тоже изрядно изваляли в грязи, но тебя при этом хотя бы не насиловали громадные чёрные парни с членами напоминающими бейсбольную биту. Надеюсь, господа, — Учёный с вызовом посмотрел на стоящих слева и справа от Джульетты офицеров — У вас не принято поступать так со своими пленниками?
Полковник Денисов не без труда выдержал его пристальный, сверлящий душу взгляд, усмехнулся и ответил:
— Доктор Шеридан, не такая уж вы невинная овечка. Я лично просканировал ваше сознание вдоль и поперёк, а потому мне прекрасно известно, что вы из себя представляете, хотя в одном я могу с вами согласиться, как и в молодости, когда вы работали на наркомафию, так и сейчас, вы всего лишь были жертвой сложившихся обстоятельств, вот только вы почему-то при этом считали, что если вам плохо, то всему остальному миру должно быть ещё хуже. Вообще-то лично я не склонен вас осуждать за то, что вы стали мизантропом, и думаю, что как в отношении вас, так и в отношении большинства ваших коллег приговор суда будет довольно гуманным и дай Бог, чтобы курс психологической реабилитации оказался, но о научных исследованиях хоть в какой-то области вам придётся надолго забыть. Решение в отношении вас и многих ваших коллег будет принято довольно быстро, а вот вам, господа лорды, и вашим верным прихвостням придётся подождать того дня, когда мы освободим из-под вашей власти всю планету и тогда вас будет международный трибунал и я не думаю, что вас ждёт мягкий приговор.
Глава шестая
Пси-коммандос
Одна жрица не позволяла своему сыну говорить политические речи, сказав: «Если ты будешь говорить справедливое, тебя возненавидят люди, если несправедливое — боги». Но можно также сказать, что должно говорить такие речи, ибо если ты будешь говорить справедливое, тебя полюбят боги, если несправедливое — люди.
— Ну, и как долго мы будем лежать на этой чёртовой крыше, Шторм? — Насмешливым голосом поинтересовался у полковника Денисова капитан Бурмистров, оперативный позывной Вексель, бывший московский банкир, а теперь пси-разведчик, обладавший редкостным даром входить в любые компьютеры точно так же, как телепаты входят в чужие мозги.
Полковник Денисов хмуро огрызнулся:
— А тебе что, не терпится отправиться в какое-нибудь казино, Вексель? Так мы сюда не за этим прилетели. Мы, если ты об этом ещё не догадался, прилетели в Москву на разведку.
Вексель, лежавший на заснеженной крыше рядом с полковником Денисовым, всё так же насмешливо спросил:
— Ну, если мы тут разведкой занимаемся, Шторм, то почему бы нам не разведывать всё сидя в тепле? Между прочим на соседней крыше для этого имеется небольшая надстройка, та, на которой стоят пять здоровенных тарелок, а в ней самой имеется довольно уютная комнатушка и в этой комнатушке, между прочим, находится чёртова прорва электронного кабелья и подсоединившись к ним я могу шариться по всей ихней сети.
Полковник настороженным голосом спросил:
— А отсюда ты до них что, дотянуться не можешь?
— Почему это не смогу? — Удивлённо воскликнул Вексель и пояснил — Конечно смогу, только там тепло и не дует, а здесь об нас может запросто споткнуться какой-нибудь дворник.
Эти слова заставили полковника Денисова задуматься, хотя он и не верил в то, что кто-нибудь попрётся на крышу на ночь глядя. Он внимательно осмотрел крышу соседнего здания, это был административно-деловой центр, надстройку на ней, довольно симпатичную на вид, и был вынужден согласиться, что они и в самом деле могли бы заниматься своим делом с куда большим комфортом. В надстройке было целых четыре помещения, — тамбур, две кладовки, битком забитые черт знает чем, и небольшой узкий зал, на одной стене которого находилось с полсотни кабелей. Кабеля вверху уходили в распределительное устройство, спускались через всё здание вниз и дальше разбегались во все стороны. Оба небоскрёба стояли почти в самом центре Москвы, на Чистых Прудах и уже поэтому представляли для них интерес, но одно дело лежать на крыше и совсем другое сидеть в помещении, куда, судя по всему, техники заглядывали не часто. Тем более, что войти в него не представляло никакой сложности, так как дверь запиралась простеньким замком и даже не была снабжена никакой сигнализацией. Оно и понятно, мало кто мог поверить в то, что вражеские разведчики смогут проникнуть сюда.
Однако, Шторм и Вексель высадились на крыше посреди бела дня. Правда, они воспользовались тем, что в половине второго над Москвой бушевала метель и с неба валил такой густой снег, что на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно. Эта метель принесла с собой не только обильный снегопад, который не прекращался и сейчас, но и полторы дюжины разведчиков из Хужира. Они десантировались над Москвой с высоты в шестьсот метров и разлетелись во все стороны от своего командира и его напарника, разбившись на восемь двоек. Это была далеко не первая вылазка полковника Денисова за линию фронта, хотя генерал Синельников очень неодобрительно относился к тому, что командующий пси-корпусом лично ходит в разведку и забирается чуть ли не к чёрту в зубы. Тем не менее он не возражал против этого открыто, так как и сам прекрасно понимал, что уставов и наставлений о том, как именно нужно вести пси-войну, ещё никто не написал. Ну, и к тому же он неоднократно видел, как тренируются и проводят учебные бои пси-солдаты. Став, наконец, индиго, генерал Синельников лично убедился в том, что обычные методы ведения войны им теперь точно не пригодятся. Поэтому он и отдал приказ разгрузить военно-промышленный комплекс и направить его дальнейшую работу в мирное русло.