Абердин Александр
Минька или операция "Возмездие".
Часть первая. Семён и Минька.
Глава первая.
Тревожное предчувствие капитана Денисова Что хвалишься злодейством, сильный?… ты любишь больше зло, нежели добро, больше ложь, нежели говорить правду; ты любишь всякие гибельные речи, язык коварный: за то Бог сокрушит тебя вконец, изринет тебя и исторгнет тебя из жилища [твоего] и корень твой из земли живых. Увидят праведники и убоятся, посмеются над ним [и скажут]: "вот человек, который не в Боге полагал крепость свою, а надеялся на множество богатства своего, укреплялся в злодействе своем". (Псалтирь, LI, 3-9) Западные Саяны, конец ноября 2043 года.
Секретная база подготовки операции "Возмездие".
По склону широкого, заснеженного ущелья, поросшему густым ельником, быстро, но в то же время сторожко, внимательно вглядываясь в лес, шел на охотничьих лыжах-снегоступах, постоянно забирая вверх и потому двигаясь не по прямой, а петляя между елей, странно одетый человек. Странность его одеяния заключалось в том, что на нём была надета довольно необычная шуба, пошитая из шкуры бурого медведя таким образом, что он в ней был куда больше похож на медведя-шатуна. Тем более, что на его голову была надета хитроумная конструкция, увенчанная медвежьей головой. Да, и сам он выглядел довольно странно. Весьма высокий, мужчина этот был горбат, вот только горб он имел весьма необычный, постоянно шевелящийся, да, и не горб это был вовсе, а живое существо, пристроившееся на его спине и накрытое медвежьей шкурой от посторонних глаз.
Впрочем там, где шел через лес мужчина, никаких посторонних глаз как раз и не было, так как ущелье это, довольно безлюдное в прежние, безвозвратно утерянные мирные времена, к две тысячи сорок третьему году и вовсе сделалось диким. По этому широкому ущелью, а точнее долине, протекал в верхнем своём течении из Тувы на бескрайнюю равнину Западной Сибири батюшка Енисей. Безлюдными эти места специально сделали люди двадцать лет назад, установив в верховьях, на входе в ущелье мощную термоядерную мину, помещённую в глубокую шахте, которую окружало множество датчиков и сенсоров, реагирующих на появление человека и такое обилие минных полей, что с юга, с территории Тувы и Монголии, пройти по этому естественному коридору вглубь Российской Заволжско-Сибирской Республики, а в понимании нынешних хозяев мира просто дикой, мятежной территории, было невозможно.
Вторая точно такая же мина была установлена ниже по течению Енисея, в десяти километрах от покинутого из-за этого людьми Саяногорска и потому добраться до ущелья теперь можно было только по горам с востока или запада, да, только вот делать в нём было нечего. К атомным минам, отмеченным множеством сигнальных устройств, расставленных по периметру, люди боялись подходить, кто знает, на каком расстоянии от них сработает хитроумно спрятанный датчик, зато всем когда-то было очень хорошо известно, что в шахты были заложены заряды мощностью по пять мегатонн каждый и пробуждать эту злую силу было крайне опасно. Вот потому-то эти места люди не только обходили, но и облетали стороной, чтобы случайно не стать виновниками термоядерного взрыва огромной мощности, хотя и знали, что он произойдёт только в том случае, если через ущелье в РЗСР попытаются вторгнуться вражеские войска.
Зато человек, замаскированный под медведя, шел по лесу, надёжно укрытый от наблюдения из космоса широкими лапами вековых елей ничего не боясь. Бояться ему и в самом деле было нечего, ведь обе эти термоядерные мины были установлены как раз только для того, чтобы никто не смог подобраться к нему и особенно к тому существу, которое беспрестанно вертелось у него за спиной. Человека звали Семён Максимович Денисова и всего каких-то семнадцать лет назад он был офицером российской армии, капитаном, и командовал мотострелковым батальоном сто шестнадцатого отдельного, гвардейского полка второй, Степной армии, прикрывавшей Урал с юга, но судьба, богатырское здоровье, рост, физическая сила и медицинские показатели занесли его из-под Оренбурга в Западные Саяны. Существо же за его спиной можно было бы назвать по возрасту молодым, семнадцатилетним парнем, вот только было оно карликом с торсом восьмилетнего ребёнка и непомерно большой головой, которое он называл Минькой, хотя само оно именовало себя Михаилом.
Ну, а существом Михаила-Миньку можно было называть уже хотя бы потому, что оно, подобно сиамскому близнецу, вырастало из спины капитана Денисова, а потому не имело не то что половых признаков, но даже ног. Правда, Минька, приросший к своему симбионту, имел довольно крепкий торс с короткими, но мускулистыми и крепкими, хотя и малость уродливыми, ручонками, в котором имелось одно только сердце, лёгкие, да, зачатки всех остальных внутренних органов и существовать он мог только за счёт того, что давал ему вместе со своей кровью Семён. Есть Минька мог только жидкую кашицу, но и той съедал не более ста грамм в день, да, ещё выпивал стакан какого-нибудь сока, настолько мал был его желудок. Их совместное существование было результатом сложнейшей хирургической операции и капитан Денисов пошел на неё добровольно, хотя и понимал, откажись он тогда от неё и его расстреляли бы уже через каких-то пять минут, чтобы сохранить всё в тайне.
Капитан размеренным шагом шел к их с Минькой подземному дому и время от времени беззлобно поругивал своего наездника за безалаберность и глупость. Ну, а тот за это колотил его своими короткими, но довольно сильными ручонками по плечам и даже дёргал за уши, требуя, чтобы он немедленно замолчал. Злился на него Минька недолго и выпустив пар, обхватив Семёна за плечи, наклонялся вперёд и смотрел из-под медвежьей головы на заснеженный лес. Увидев, что капитан Денисов забирает вправо, Минька тут же заголосил:
– Дядька Семён, пошли через поляну! Так вдвое короче.
– Ага, сейчас, разбежался. – Сердитым голосом огрызнулся капитан – Мало того, что тебе взбрело в голову выгнать меня вчера наружу ни свет, ни заря, так я теперь по твоей милости должен чесать почти полтора километра по открытой местности? Знаешь сколько над нами спутников летает, Минька? Тысячи три с гаком.
Любой из них мигом нас зафиксирует, подсветит лазером и по нам тут же либо из какой-нибудь дальнобойной пушки саданут, в Туве америкосы их много понаставили, либо того хуже, ракетой запустят. Так что, Минька, никаких полян, идём скрытно, под пологом леса. Уже недолго топать осталось, всего шесть километров. И за каким только лешим тебе именно сейчас приспичило на могилку к бате и мамке меня погнать? Мы же были у них по осени, посидели, как все нормальные люди, и я даже за упокой их душ сто грамм выпил. Вот наступит весна, сойдёт снег, тогда и будем гулять по лесу, да, и тогда я не советую делать это слишком часто. Высокоточное оружие, Минька, это тебе не фунт изюма. Его бояться надо, причём бояться всерьёз, а не понарошку.