Развалины Пьерфона тронули ее, напомнив ей руины древних замков на вершинах Брокена. Минна упросила мать остановиться на несколько дней в маленькой деревенской гостинице в Пьерфоне, где они устроились очень неудобно. Однажды в дождливый день Минна, шаловливая, как двенадцатилетняя девочка, уселась под воротами гостиницы, чтобы смотреть, как льет дождь. Она заметила висевшее там объявление о продаже поместья, расположенного по соседству. Через четверть часа она в сопровождении служанки, державшей над ее головой зонтик, явилась к нотариусу, чрезвычайно озадаченному тем, что такая молодая и просто одетая девушка разговаривает с ним о покупке имения стоимостью в несколько сот тысяч франков. Вслед за тем она попросила его подписать купчую и принять в виде задатка несколько тысячефранковых билетов.
Благодаря случаю, который я остерегусь назвать необыкновенным, Минна была лишь слегка обманута в этом деле.
Имение называлось Пти-Вербери. Владельцем его был некий граф де Рюпер, известный во всех замках Пикардии. Это был высокий, очень красивый молодой человек; с первого взгляда он производил чарующее впечатление, но спустя некоторое время в нем обнаруживались грубые и вульгарные черты, отталкивавшие от него людей. Граф де Рюпер вскоре объявил себя другом г-жи фон Вангель; ей он казался забавным. Быть может, он единственный из молодых людей того времени напоминал тех очаровательных светских повес, приукрашенный портрет которых мы находим в мемуарах Лозена[4] и Тильи[5]. Г-н де Рюпер проматывал последние остатки своего огромного состояния; он подражал порокам вельмож века Людовика XV и не мог понять, почему Париж не занимается исключительно его персоной. Разочаровавшись в своих мечтах о славе, он всей душой полюбил деньги. Сведения, полученные графом из Берлина в ответ на его запрос, разожгли в нем страсть к фрейлейн фон Вангель. Шесть месяцев спустя после покупки поместья Минна сказала матери:.
— Действительно, чтобы приобрести друзей, нужно было обзавестись имением; может быть, мы потеряем несколько тысяч франков, когда захотим отделаться от Пти-Вербери, зато теперь мы насчитываем среди наших близких знакомых множество приятных дам.
Все же Минна не приобрела манер молодой француженки. Отдавая должное их обворожительной грации, она тем не менее сохранила естественность и свободу немецкого обращения. Г-жа де Сели, самая близкая из ее новых подруг, говорила, что Минну можно назвать особенной, но не странной: ее пленительная грация заставляла все прощать ей; глядя на нее, нельзя было угадать, что она обладает миллионным состоянием; в ней была не простота хорошо воспитанного человека, а подлинная непринужденность.
Спокойное течение их жизни было нарушено громовым ударом: Минна потеряла мать. Как только боль утраты стихла и Минна смогла подумать о своем положении, обнаружилась вся его затруднительность. Г-жа де Сели увезла ее в свой замок.
— Надо вернуться в Пруссию, — говорила ее приятельница, молодая, тридцатилетняя женщина, — это самое разумное решение; или же вам надо выйти замуж здесь, как только кончится траур, а пока выписать из Кенигсберга компаньонку, самое лучшее — кого-нибудь из ваших родственниц.
Против этого плана имелось следующее веское возражение: немки, даже дочери богатых родителей, считают, что выйти замуж можно лишь за человека, которого обожаешь. Г-жа де Сели назвала Минне по крайней мере десяток подходящих кандидатов; но эти молодые люди, по мнению Минны, были пошловаты, склонны к иронии, почти злы. Минна пережила самый тяжелый год своей жизни, здоровье ее пошатнулось, красота почти пропала. Однажды, когда она пришла к г-же де Сели, та сообщила ей, что она увидит за обедом знаменитую г-жу де Ларсе, самую богатую и очаровательную женщину в их краях; в обществе часто восхваляли изысканную роскошь ее балов и ту полную достоинства, любезную и совершенно свободную от малейшего налета вульгарности манеру, с которой она растрачивала свое крупное состояние.
Минна была удивлена обыденностью и прозаичностью, сквозившими во всем облике г-жи де Ларсе. «Вот какой надо быть, чтобы пользоваться любовью в этой стране!» Огорченная этим, ибо разочарование в прекрасном причиняет боль немецкому сердцу, Минна отвела взор от г-жи де Ларсе и из вежливости принялась беседовать с ее мужем. Он держался очень просто: для его характеристики достаточно сказать, что он состоял пажем при императоре Наполеоне во время отступления из России и как в этой кампании, так и в последующих проявил изумительную для столь юного возраста храбрость. Он очень интересно и без всякой вычурности рассказал Минне о Греции, где провел два года, сражаясь на стороне греков. Беседа с ним пришлась по душе Минне; он показался ей старым другом, которого она вновь встретила после долгой разлуки.