Надежды мои не оправдались, и красноречие пропало втуне, ибо высокопоставленный собеседник любезно выслушал рассуждения о соединении сил европейцев против магометанских захватчиков, но не выказал интереса, превышающего пределы простой вежливости. Аргументы Матвеева о долге императора в отношении Речи Посполитой тоже прошли мимо цели, – а как иначе, если польский посол в Вене ни единым звуком не выразил отношения к прогулке турецкой армии по равнинам Волыни? И только господин де Фронвиль несколько дней спустя посеял сомнения в откровенности имперского главнокомандующего, купив у некого шёнбруннского служителя копию письма Евгения Савойского императору Карлу.
Достоверность сего послания сразу была заподозрена Андреем Артамоновичем по ряду погрешностей стиля: действительно, с парижского жулика сталось бы нагреть своего нанимателя на сотню полновесных талеров, сочинив бумагу самостоятельно. С другой стороны, упоминание подробностей, кои Фронвилю никак не могли быть известны, подтверждало утечку сведений из придворных кругов. А главное, последующие события слишком хорошо совпали с написанным. Возможно, какая-то впавшая в долги чернильная крыса просто изложила по памяти виденный документ или подслушанный разговор, передав смысл, но не букву.
«…Нынешний русский царь чрезвычайно умножил военные силы своего государства благодаря европейским наемникам. Теперь русская дипломатия пытается навязать нам союз с назойливостью девицы известного сорта, пристающей к прохожим на улицах, соблазняя очевидной выгодой соединения против турок. Было бы серьезной ошибкой не принять во внимание последствий, которые повлечет столь опрометчивый альянс. В первую очередь это касается внутриимперских отношений, вся система которых должна будет претерпеть коренные перемены в случае поддержки Вашим Величеством русских притязаний на севере.
На первый взгляд замена одной иностранной державы на другую в части господства на Балтийском побережье мало что изменит: легкомысленные люди могут даже предполагать, что вытеснение шведов будет способствовать консолидации империи, поскольку царь никогда не сможет приобрести в области между Бременом и Мемелем такие же прочные позиции, как прежние хозяева положения. Устранение чужеродного влияния можно было бы приветствовать, если бы это не угрожало повернуть дела от плохого к худшему.
Ослабление Швеции в Северной Германии для нас бесполезно и даже вредно, поскольку могущество, потерянное шведами, подберут Пруссия и Ганновер. Грубое давление извне сплачивает империю, усиление же протестантских князей грозит появлением внутри ее альтернативного центра.
Преимущества русского союза применительно к турецким делам при внимательном рассмотрении оказываются тоже не столь очевидны, как при поверхностном взгляде. Огромное большинство христианских подданных султана наравне с московитами разделяет все заблуждения греческого духовенства и считает царя своим естественным покровителем. Любая мера, которая покажется мнительному воображению невежественных восточных священников ущемлением их прав, повлечет апелляцию в Москву. Никакое разграничение не сможет служить надежным ручательством от бесконечных склок, подрывающих самые основы союзнических отношений. Чем больший успех будет достигнут, тем скорее союзник превратится в соперника, а с течением времени – во врага. Есть основания предполагать, что в этом качестве русское царство может оказаться намного опасней Оттоманской Порты, которая давно уже достигла предела своих военных возможностей и дальше наращивать могущество не способна.
Перспективы роста России как великой державы в полной мере зависят от состоящих на царской службе иностранцев. Турки тоже принимают преступников и отщепенцев всех европейских наций, но обычно требуют от них перемены религии, что крайне ограничивает число перебежчиков. У русских хватило ума смягчить условия, и результаты не замедлили сказаться. В последнюю кампанию они оказались способны нанести поражение великому визирю и содержать в то же самое время две армии против шведов. Среди бродяг и авантюристов самого дурного толка, подобных тем, что наполняют вербовочные пункты в начале любой войны, к ним иногда попадают люди, достойные лучшей участи, но по различным причинам не нашедшие себе места в Европе. Некоторые из них пользуются несомненным влиянием на царя, достигли большого значения и могут добиться еще большего. В высшей степени полезно было бы добиться их благорасположения, тем более что у деятелей этого рода честолюбие обычно подавляет все, даже корысть: можно обойтись без денежных расходов, ограничившись пожалованием почетного, но ни к чему не обязывающего титула.