Возможность вторая: не признавать этого выбора и считать нас, евреев, то есть сынов Израилевых, кучкой наглецов — или безумцев — и совершенно равнодушно предоставить нас самим себе и нашему бреду, пожав нам в ответ плечами.
Но есть и третья возможность, и именно ее избрали народы, которые сталкивались с нами при жизни, когда мы суетились у них под ногами: видеть в нас посягающих на господство, узурпировавших Бога и Его создания и требующих для себя больше, чем ближний готов нам дать. В соответствии с человеческой природой из подобной оценки следует лишь один вывод: бей их, евреев, чтоб знали свое место.
Приходится признать, что автор 32-й главы Книги Бытия не мог предугадать, что последует из его слов…»[12].
Те же проблемы продолжают волновать Таммуза и в романе «Минотавр», который, как это было принято у писателей и поэтов из группы «Кнааним», весь замешан на мифологии, преимущественно еврейской, но и греческой. Этот роман выражает раздумья автора о духовном пути государства Израиль, о связи его культуры с еврейской религиозной традицией и с европейской культурой. Будучи противником религиозного образа жизни, Таммуз не мог не любить того, что на сторонний взгляд можно назвать иудейскими мифами. Ведь идеология «ханаанцев» крепко держалась за библейские истории, когда противопоставляла экстерриториальному, не укорененному ни в какой почве иудаизму полинациональную культуру Плодородного Полумесяца, а в более современном и узком смысле — культуру Средиземноморья. Лидером в этой полинациональной культуре должна была стать нация «иврим», возникшая на Земле Израиля в эпоху сионизма. Вот как писал об этом Йонатан Ратош в 1938 году[13]:
«Когда мы читаем „вот родословие Иакова“, это надо понимать так: вот история царствующего племени среди потомков Авраама-иври. Когда мы читаем о споре за первенство сынов Иаковлевых, это надо понимать как спор за первенство между коленами в царствующем племени. И когда мы читаем о том, как древние племена пытаются сбросить иго Израиля и даже поработить его самого, это надо понимать так, что они пытаются бунтовать и воевать против его гегемонии среди племен и народов, ведущих происхождение от праотца Авраама и подчиняющихся Израилю… Праотец Авраам был главою. Авраам-иври был тем, кому явился Всемогущий Бог и избрал его, чтобы дать ему в наследие Землю Израилеву, сделать его отцом многих народов и поставить царями его потомков, заключить с ним завет, объединяющий в себе религию и царство».
В свете сказанного невозможно не заметить, что главный герой романа «Минотавр» Александр Абрамович Абрамов является дважды потомком Авраама — и по роду (фамилии), и по отцу. Характерно, что, согласно еврейской традиции, он не является евреем, поскольку иудаизм определяет национальность по матери, зато сточки зрения «ханаанцев», он типичный «иври», рожденный на Земле Израиля и воспитанный на иврите. Этот новый израильтянин, носящий имя великого древнего завоевателя, казалось бы, как нельзя больше подходит для идеологии «Кнааним» и сионизма первой половины XX века. По происхождению Александр Абрамов — типичный «сабра». В сионистской культуре «саброй» называют уроженца страны, противопоставляя его еврейскому иммигранту, несущему в себе все физические и психические деформации галутного еврея. Однако автор, похоже, не участвует более в культе «сабры» и утверждает преемственность еврейских поколений с библейских времен через двухтысячелетнее рассеяние и вплоть до параллельного существования диаспоры и Израиля в наше время — не потому ли его герой выбирает для себя в переписке имя Франца Кафки, чье творчество и чья личность могут служить яркими антиподами душевного здоровья и победительности легендарного «сабры»?
Еще одним alter ego главного героя является Минотавр, в первую очередь Минотавр с гравюр Пикассо 1933 — 1934 годов, где он предстает либо страдающим — очеловеченным, смертельно раненным быком, или слепцом, ведомым маленькой девочкой с трепещущим голубем в руках, либо пылким возлюбленным. Все эти мотивы присутствуют в ивритском романе. Но для понимания книги важен и античный сюжет о Минотавре, чудовище с головой быка и туловищем человека, которое в одиночестве живет в Лабиринте и мстит за смерть убитого афинянами брата, пожирая афинских девушек и юношей, специально привозимых для этого на Крит.