И мне — сорок один, а ей на вид семнадцать. Двадцать четыре года разницы».
«Tea!
Это письмо, как видишь, отпечатано на пишущей машинке и не подписано, потому что мы, скорее всего, никогда не увидимся, хотя я, конечно, видел тебя, а ты — ты тоже видела меня, не догадываясь об этом. Шесть недель прошло с того дня, когда я прошел мимо, глядя тебе в глаза, но ничем себя не выдав; ты тоже скользнула по мне взглядом, я был человеком, шедшим в толпе тебе навстречу среди многих других. Ты меня не узнала. Но это не имеет никакого значения, ибо ты — моя, ты мне принадлежишь. Отныне и навсегда.
У тебя никогда, понимаешь — никогда, не будет возможности задать мне ни единого вопроса, но мой голос будет настигать тебя в письмах, которые — я уверен — ты прочтешь. Я знаю, что ты будешь их читать. Откуда? Не могу объяснить, но ясно одно — с тех пор, как я себя помню, именно тебя я искал и ждал. И я никогда не сомневался в том, что ты — есть, я только не знал где. Пока волею обстоятельств, а точнее, благодаря моей работе я не попал в этот город. Я написал: „Благодаря моей работе…“ Давай сразу покончим с этим. Это тяжелая, непрерывная, неблагодарная, часто безнадежная, еще чаще неопределенная и не допускающая никаких ошибок работа. Я выбрал ее сам, потому что никогда никого не любил — никого, кроме тебя, — при том, что всю свою жизнь пытался кого-нибудь полюбить, другими словами — пытался изменить тебе. Я связал свою жизнь с этой тяжелой и неблагородной работой именно потому, что хотел любви. Итак, я люблю страну, на благо которой работаю, я люблю ее холмы, ее долины, ее пески и отчаянье, ее дороги и ее тропинки. Я сделал этот выбор из-за отсутствия выбора, я ведь не знал, встречу ли я тебя когда-нибудь. А сейчас, когда мы встретились, уже слишком поздно, произошла ошибка, какое-то несовпадение дат, дней рождения, несовместимость паспортов. И в небесной канцелярии ведь неразбериха, как и во всех остальных конторах. Как бы то ни было — все слишком поздно и неосуществимо.
Я знаю, где ты учишься сейчас. Знаю, в какой университет записалась на будущий год. Знаю, что любишь музыку. Вот, пожалуй, и все, что я пока знаю. На сегодняшний день. Но не сомневаюсь — со временем я узнаю о тебе много, много больше.
А теперь послушай — вслед за этим письмом ты получишь посылку. Ты найдешь в ней проигрыватель и пластинку. И я прошу тебя вот о чем: в следующее воскресенье, ровно в пять часов вечера поставь эту пластинку — а я, я сделаю то же. В своем номере. В гостинице, неподалеку от тебя. Мы будем слушать одну и ту же музыку в одну и ту же минуту; так произойдет наша первая с тобой встреча. Я узнаю о том, выполнила ли ты мою просьбу. На самом деле я и сейчас уже знаю, что ты сделаешь все, как я прошу.
Я тебя люблю. Я любил тебя всегда, всю мою жизнь. Мне тяжело смириться с мыслью, что, встретив меня на улице, ты меня не узнала. Но это не твоя вина. Произошла ошибка — с датами, странами. Тотальная ошибка. Поиздеваться наверняка намеревались надо мной, не над тобой.
Бережно снимаю я туфли с твоих ног и целую твои пальцы, один за другим. Я знаю их так же, как я знаю всю тебя, каждую черточку, каждый изгиб твоего тела. Не сердись. И ради всего святого, не жалей меня. Я не знал — что такое счастье, до тех пор, пока не нашел тебя».
«Смешной человек!
Я сделала то, о чем ты просил: в это воскресенье, ровно в пять часов вечера. Откуда ты знаешь, что я люблю классику? Откуда ты вообще обо мне знаешь? У нас есть общие знакомые? Скажи правду — есть? А может быть, мы просто знакомы и твои письма (скажу сразу, они мне симпатичны) это всего лишь шутка? Я долго ломала над этим голову, перебирая одного за другим всех своих знакомых, и мне кажется, что я угадала, точнее, вычислила тебя. И если это так, обещай честно признать свое поражение и перестань играть со мною в прятки, договорились? Так вот, я думаю, что ты — Г. Р. Мы встречались с тобой на вечеринках у Н. Я несколько раз перехватывала твои взгляды, а потом мне сказали, как тебя зовут.
Вообще-то я пишу в никуда. Но пусть так и будет. Чтобы потом, когда мы встретимся, я смогла бы тебе это письмо показать. И вообще, не кажется ли тебе, что даже из простой вежливости человек, получивший письмо, обязан на него ответить. Тем более (я уже призналась) — твое письмо мне нравится. Хотя не скрою — многого я в твоем письме не поняла, и если ты не Г. Р., то ты человек очень таинственный.
Ну, вот и все. Я кладу свой ответ в шкатулку, на которой написано: „Письма незнакомцу“. И ты будешь им, пока мы не встретимся. И все-таки лучше бы все это оказалось розыгрышем.