Поразительно, подумал он. Не только какой-то парень женился на женщине, похожей на Генри Киссинджера, но и занимался с ней сексом... Но, судя по внешнему виду этой девушки, она не получила ни одного из менее привлекательных генов своей матери.
— Ну, что ж, очень приятно познакомиться, Нэнси, но, увы, сейчас я очень занят...
— Я забежала всего на секундочку... — Она оглянулась и когда повернулась обратно, то уже смотрела на него с похотливой улыбкой. — Я хочу задать вам вопрос, но... черт, вы можете подумать, что это глупо...
Он почувствовал, что должен быть джентльменом и примером для подражания.
— Ни один вопрос не является мелочным или бесценным, Нэнси, за исключением вопроса, задушенного нежеланием.
— Чего?
Он вздохнул.
— Какой у тебя вопрос?
Она поднялась на цыпочках и шепнула ему на ухо:
— Могу я отсосать у тебя?
Писатель был поражён.
— Что, прости?
— Ой, не подумайте плохо, я пососу совершенно бесплатно. Все равно мне нечего делать до вечера.
Миссис Гилман... сдаёт собственную дочь... Закралась мысль ему в голову.
— К тому же вы известный писатель, ни одна девчонка и тем более парень не смогут похвастаться таким в нашем городе!
Писатель закатил глаза.
— Правда, я не настолько знаменит.
Её колени начали тереться друг об друга, когда она начала вилять бедрами взад и вперед, со взглядом озорной школьницы.
— Видишь ли, я не хочу, чтобы ты думал, что я шлюшка.
— Я никогда бы так не подумал! — Заверил он её.
— Чёрт, я не смогу уснуть, если не попробую твою сперму...
Писатель свирепо посмотрел на неё.
— Зачем тебе это нужно?
— Просто хочу знать, отличается ли на вкус писательская молофья от обычной.
Ужас какой... Но все же он обдумал её предложение на мгновение. В конце концов, наибольшее творческое влияние на Стивена Крейна оказала проститутка, когда он писал "Красный знак мужества" и "Открытую лодку". Писатель не мог отрицать своей аристократичности, утонченности, рожденной эрудиции.
— Это хорошее предложение, Нэнси, но мне придется отказаться. Вы должны понимать: воздержание имеет решающее значение для эстетически творческих людей.
Она была живой деревенской Венерой, стоящей в его дверях.
— Ну так что ты решил? Дашь соснуть? — Не унималась девушка.
"Боже Небесный, пожалуйста, уйди! Твое тело убивает меня!" — Подумал он и сказал:
— Правда, Нэнси, я бы с удовольствием. Ты очень красивая молодая женщина, но...
Ее улыбка стала как у чеширского кота, показывая идеально ровные зубы, большую редкость в этих местах.
— О, забыла! У меня красивая шмонька, все парни так говорят. Хочешь посмотреть?
— Нэнси, не стоит...
Но она уже задрала джинсовую юбку одной рукой, а второй развела половые губы в стороны. Писатель опустил глаза.
Ему захотелось расплакаться. Её промежность выглядела идеальным пирожочком с завитком розовой ириски сверху.
— Я могу с уверенностью сказать, Нэнси, что ваше влагалище должно быть представлено в Лувре. Тем не менее, я ужасно занят сейчас. Возможно, в другой раз.
Ее натиск ослаб.
— Ладно. Но ты хотя бы подпишешь мою сиську, на это у тебя есть время? Она достала фломастер из заднего кармана юбки и задрала футболку.
Писатель уставился на её грудь.
Грудь на вид была смазливо-упругой и полной жизненной силы молодости... и украшена татуировками. На правой груди был набит смайлик с чёрной кривой дугой рта, двумя глазами, и вместо носа торчал большой розовый сосок, в то время как на левой был изображён большой орёл и надпись под грудью "Свободная пташка".
Писатель мог застонать." Сколько ты ещё собираешься меня изводить?"- Подумал он.
— Под какой?- Спросил он.
— Под смайликом!
Он приподнял грудь одной рукой, а второй расписался, как она того и хотела.
— Я не могу дождаться, чтобы показать своим друзьям! — Завизжала она.
— Здорово...
Она прильнула к писателю и подарила ему большой влажный поцелуй, запустив свой язык ему в рот. Боже... Она только что облизала мои губы тем же языком, которым лизала невыразимо грязные, деревенские члены...
— Возвращайся к своей работе! — Весело сказала она.
— Да, да, благодарю вас. Всего хорошего...
— Спокойной ночи... красавчик.
Писатель закрыл и запер дверь, прислонившись к ней в изнеможении своего гнева. Наверняка какой-нибудь сельский полудурок кончит ей на грудь и на мою подпись сегодня ночью, подумал он... Взволнованный, он вернулся к столу, закурил сигарету и уставился на страницу в Ремингтоне.