Вскоре пришло горькое разочарование. Крестьяне Западной Белоруссии, имевшие свое хозяйство, никак не могли понять, почему они должны отдать нажитое своими мозолями добро в какой-то колхоз. Снова, как и в двадцатые годы, партийные агитаторы начали разъяснять про новые формы хозяйствования, пытались доказать преимущество колхозного труда над индивидуальным. Непокорных начали высылать в далекие районы необъятной России. Одна из жертв политических репрессий, Садовская Лидия Владимировна из Барановичей, с горечью, со слезами на глазах, с болью вспоминала: «Привезли нас в Казахстан в голые степи. Стали размещать по юртам. В нашей семье было трое маленьких детей. Мать еще не отняла меня от груди. Хозяин юрты обвел нас всех глазами: «Двоих детей я приму, а эту плаксуху убирайте с моих глаз». Мать плакала, умоляла, но казах был непреклонен. Поселили меня в собачьей будке. Собака и выкормила, став моей приемной матерью». Покачав головой, горько вздохнула: «Кто ответит за наши муки, за горе и обиды, причиненные нам? Нелегко вспоминать прожитое. Кто ответит за наше украденное детство, за искалеченную жизнь?»
Первые дни войны
Детская память цепкая. Никогда не забуду первые дни войны. Никто не предполагал, что скоро она начнется. Люди жили обычной жизнью. 22 июня, в день рождения моего брата, мы пошли на открытие Комсомольского озера. Погода была солнечная, минчане купались, загорали. Всем было весело и хорошо. И вдруг над озером появился в небе самолет. Никто не обратил на это внимания, и только тогда, когда он сбросил бомбы и появились убитые и раненые, началась паника.
Мы с братом прибежали домой. По радио прозвучали страшные слова Молотова о вероломном нападении Германии на Советский Союз. Компартия Белоруссии обратилась к народу с призывом не поддаваться панике. Минчан заверяли, что Минск не отдадут врагу, что Красная Армия окружила Кенигсберг, а советские самолеты бомбят Берлин. Многие минчане собирались уехать, уйти на восток. Эти попытки пресекались. Ничего не делалось, чтобы спасти людей, объявить эвакуацию. Звучали слова: «Мы ни пяди своей земли не отдадим». Минчане спокойно шли на работу, веря, что война не дойдет до нашего города. В это время члены ЦК вместе с первым секретарем ЦК ВКП(б) Пономаренко тайно покинули город. Иначе как предательством это не назовешь. Пономаренко докладывал Сталину, что в республике остались только предатели, потому что всем были предоставлены нормальные условия для эвакуации.
Немецкие самолеты беспощадно бомбили Минск. Город пылал. Горели дома по Советской улице. Вскоре они превратились в руины. Уцелели от пожара окраины, а также улица Московская. Трое неизвестных типов пытались поджечь наш дом. Выбежавшие жители набросились на них:
— Что вы делаете, мерзавцы?
— Дано указание поджигать дома, чтобы они не достались врагу, — отвечали они.
Мужчины вырвали из рук негодяев канистры с бензином.
Немцы в городе
28 июня немецкие войска победоносно вошли в Минск, горланя боевые песни. Минчане по-разному отнеслись к этому нашествию. Хорошо помню, как некоторые встречали немцев хлебом-солью, забрасывали их цветами. Еврейка Соня из нашего дома, жившая с матерью и грудным ребенком, бросилась целовать руки захватчикам, боясь за свою жизнь. Не знаю, чем руководствовались эти минчане.
Был издан приказ: мужчинам от 16 до 50 лет явиться на регистрацию в немецкую комендатуру. Явившихся собрали в лагере в Дроздах. Их насчитывалось до десяти тысяч. Это результат того, что в спешке военкоматы не успели провести мобилизацию.
Родители приказали мне не высовываться. В свои пятнадцать лет я был высоким парнем.
Сосед, попавший в Дрозды, Казимир Станиславович Витковский, рассказывал: «Из-за тесноты люди не могли пошевелиться, нужду справляли под себя. Голодные, без еды и воды, многие падали в обморок, теряли сознание».
Пленные
В скором времени на Московской улице появилась большая колонна советских военнопленных. Мрачные, усталые, беспомощные, они шли, цепляясь друг за друга. Если кто-либо спотыкался и падал, нечаянно выбивался из строя, конвоиры расстреливали на месте. Начиная от парка Челюскинцев до товарной станции путь был устлан убитыми военнопленными.