- Ланс, - с серьезным видом хмурит лоб Мишка, - я тут спросить хотел…
- Спрашивай, - удивленно пожимаю плечами я, - чего церемонии разводишь?
Мишка смотрит мне в глаза чистым, искренним взглядом.
- Ты это… За этот месяц кататься-то хоть научился, или как всегда?
Вот ведь гаденыш…
- Эта херня тебе не поможет, - с ледяной улыбкой отвечаю на его подкол я. – Мне скоро жить будет не на что. Ты меня и так обобрал на контрольных, до нитки. Совесть поимей…
Мишка тут же прекращает попытки развести меня на спор.
- А жаль, - усмехается он. – Я бы с удовольствием снова… поимел бы твой кошелек.
В этом сезоне у него и в самом деле очень сильная короткая программа и неплохая произвольная. И если я не доберу формы и не доработаю квадов и трикселей, то у меня все шансы продуть ему и на серьезных стартах. Чемпионат страны - это еще ладно, тут главное отобраться в сборную. А вот Гран При… У меня в этом сезоне только один этап, Кубок Японии. И мне повезло, в кавычках, потому что воевать мне в Саппоро с Яшкой, Яшимо Моро и Васькой Калининым, он же Бейзил Калин. И побеждать нужно обоих, иначе мне просто не хватит баллов чтобы пройти в финал. Стало быть, до конца ноября, а по-хорошему, так и раньше, я должен быть во всеоружии… Мои тренеры, в этот раз, избрали тактику постепенного натиска, поэтому сейчас я не рискую, и с готовностью настроен уступить Мишке первое место как на «Питере», та и на «России».
- Есть предложение вернуться к этому разговору на чемпионате Европы, - миролюбиво предлагаю я. – Если меня вообще на него возьмут…
- Шутишь что ли? - машет рукой Мишка. – Кому туда кроме нас с тобой ехать?
- Кондрашов из ЦСКА, как вариант, - предполагаю я. – Ваш Андрей Буравлев… Да кто угодно, тот же Макарка Игнатьев может выпрыгнуть, как хрен из-за угла… Дима Гейдаров тоже…
- Ну да, ну да…
- Честно, - развожу руками, - жалко, что Женьки нет. Мы с ним даже, было дело, сдружились в Корее…
Мишка согласно кивает.
- Да жаль… Но ему сейчас баблос косить надо для семьи… Дети, заботы…
Мы с ним переглядываемся и синхронно обмениваемся ехидными улыбочками.
- Вот поэтому Ланской и не женится, - перефразируя известный фильм хмыкает Мишка.
Не поэтому. У Ланского для этого масса других причин, о которых посторонним знать не обязательно. Но это значит, что и озвучивать их нет никакой необходимости. Правильно? Правильно. Поэтому просто молча, неопределенно, качаю головой…
Несерьезность соревнований, на которые мы приехали, понуждает Муракова слегка отпустить вожжи, и дядя Ваня почти не гоняет меня на тренировках, тратя все свое время на мелких.
- Сереж, ну там пройдись еще раз по программе, без дорожек, только прыжки и вращения, и, наверное, иди заминайся.
- Хорошо, Иван Викторович…
- Давай… - он тут же отворачивается. - Маша, не раскачивайся перед прыжком! Замах только руками, не крути корпусом… Артем, ниже, ниже гнись. И ногу тяни… Рука правая не вниз, а в сторону… Вот так…
Я выполняю полученное указание и еще раз, тщательно, без ошибок, прокатываю свою произвольную, мысленно проигрывая в голове музыку. По сторонам, все же, поглядываю, чтобы не налететь на кого-то из тренирующихся вместе со мной. Хотя, замечаю, что в основном народ сам разъезжается в стороны, давая мне дорогу. Как в свое время это делали мы, оказываясь на одном льду со старшими…
Перед тем, как двинуться в раздевалку, подъезжаю к бортику, заранее изобразив на лице приветливую улыбку.
- Здрасте, теть Лен!
Буйнова оборачивается на мой голос и радостно расцветает.
- Сережульчик, мой хороший, зравствуй!..
Она протягивает руки и я, привстав на зубцы, перегибаюсь через бортик за порцией нежностей.
- Ну как ты там? Как Ниночка? Давно не созванивались… Ванечка, я вижу, с тобой приехал…
- Все меня бросили, - сокрушенно вздыхаю я. – Нинель Вахтанговна возится с Аней и Валей, Артур Маркович дрессирует молодежь… Одному дяде Ване я еще нужен.
Она смеется, мягко шлепая меня ладонью по груди.
- Ну, не паясничай. Знаешь же, что глупости говоришь…
Она приятная. Хорошая, добрая… Но водится за нею дурная слава, что ни одного спортсмена, перешедшего к ней из других школ, она не довела ни до каких значительных результатов. А вот завершают с ней свою спортивную карьеру многие… Такое, вот, невезение.
Мнусь, не знаю, как задать ей занимающий меня вопрос. Но тетя Лена знает меня как облупленного, и ей ничего не стоит догадаться.
- Катьку свою, небось, разыскиваешь? – усмехается она.
- Да… - облегченно вздыхаю я. - Хотелось бы повидаться…
Она смотрит на меня, иронично приподняв бровь и склонив голову на бок. Но потом, видимо, решает не дразнить меня.
- Я ей ОФП поставила сейчас, - произносит она, - чтобы размялась как следует перед тренировкой. Так что в зале твоя подруга…
- Спасибо…
- На здоровье.
Я делаю движение чтобы отъехать к калитке, но Буйнова останавливает меня, поймав за рукав куртки.
- Сережа, только давай без… спецэффектов, хорошо?
Я на мгновение встречаюсь с ней взглядом. И отвожу глаза.
- Девочка совсем недавно оправилась от травмы… - тихо говорит она. - И душевной и физической. Не мучай ее… Если она тебе и правда небезразлична.
Киваю. Прекрасно понимаю, что она имеет в виду. И ясно мне, что она и понятия не имеет о том, на сколько Катя мне, как она выразилась, небезразлична…
Переодевшись, иду в гимнастический зал. И, не дойдя, останавливаюсь в коридоре перед зеркалом.
Катька…
Она единственная из четверых никогда не упускает случая высказаться о том, как я выгляжу. Я равнодушен к комплиментам… Может быть, потому что избалован с детства, слыша их со всех сторон. Но она, в отличие от многих, говорит не чтобы мне польстить, и точно не для того, чтобы доставить мне удовольствие. Она, как бы, для себя отмечает, кто рядом с нею…
Стаскиваю с головы свою бандану, в которой всегда катаюсь, чтобы волосы не лезли в глаза.
Из зеркала на меня смотрит смугловатый, голубоглазый тип с копной длинных, вьющихся черных волос, свисающих ниже плеч.
Она говорила, что я ей нравлюсь… Вот таким…
Толкаю дверь и захожу внутрь. Большой светлый зал, с огромными окнами, залит светом, и я не сразу замечаю в углу у станка знакомую изящную фигурку, энергично тренирующую скрутки со жгутом. Стройные ножки, круглая, аккуратная попка, обтянутая черными лосинами, тонкая талия, красивые руки… Белокурая головка на длинной шее… Забранные в два смешных хвостика волосы… Как же она мне нравилась когда-то… Давно… В далекой прошлой жизни…
- Краснознаменному ЦСКА от «Зеркального» физкульт привет!
Мой голос эхом отскакивает от стен и окон. Катя сбивается с ритма, оборачивается и, на мгновение замерев, высвобождает руку из жгута.
Подхожу к ней, и останавливаюсь в шаге, словно наткнувшись на стену.
Она улыбается. Но взгляд ее грустный и какой-то затравленный.
- Серенький… - произносит она ласково. - Хороший мой…
- Здравствуй, Катюня…
Катя делает шаг, преодолевая остаток разделяющей нас дистанции, и вдруг, прижавшись ко мне, просто кладет голову мне на грудь.
- Обними меня… Пожалуйста… - шепчет она. – Хоть на секундочку…
Я удивлен – не то слово. Такая странная реакция… Все же обнимаю ее худенькие плечи, глажу ладонью по волосам, по спине… И конечно же вдыхаю ее свежий запах, ее настоящий аромат, знакомый с детства, в котором все родное и ни единой капли чужого…
- Держи меня, а то я снова сбегу, - говорит Катя, не поднимая глаз.
Мне становится не по себе.
- Котик, ты меня пугаешь… - я отрываю ее от себя, пытаясь заглянуть в глаза. – Что случилось?
Она медленно поднимает на меня свой взгляд. Улыбка тает на ее губах. И мне кажется, что она готова сказать мне что-то очень важное…
- Просто устала, - вздыхает Катя, виновато пожимая плечами. – Увидела тебя… Обрадовалась… Поняла, что не должна бы… На столько… Потом вспомнилось разное…
Она мягко выскальзывает из моих рук и, отступив, отворачивается. Я не пытаюсь ее остановить.