Этот зал вообще считается нашим личным – никто без особого разрешения не может им пользоваться, все занимаются в общем, большом зале. Здесь же разминаемся, тянемся и разучиваем хореографию только мы втроем.
Худенькая изящная Аня – черный хвост густых волос, сосредоточенное лицо и мечтательный взгляд голубых глаз – сидит на спортивном мате в растяжке, совершенно невероятным шпагатом распластавшись вдоль своих длиннющих ног. В сущности, в этом не было ничего особенного – мы все так умеем, но в ее исполнении это выглядит просто завораживающе.
Она все еще катается за юниорскую сборную, хотя рост и физические данные уже позволяют ей участвовать в соревнованиях для взрослых. Мне кажется это неправильным, но Нинель хладнокровно придерживает некоторых из нас среди молодняка, четко выверяя время и место, когда очередной «зеркаленок» должен выстрелить и подмять под себя взрослых лидеров. На мой взгляд, Аню уже на этот сезон можно было выпускать в сборную страны, но почему-то Нинель медлит. В любом случае через полгода ей придется переводить Аню из юниоров. Иначе, можно вообще не успеть.
- Привет! – она бросает в мою сторону легкую немного натянутую улыбку.
Я обхожу ее и усаживаюсь верхом на тренажер для укрепления спины, называемый «доской Евминова», а между нами – прокрустовым ложем.
- Вахавна хочет вас обеих видеть, - говорю я, потягиваясь.
- Подожду Таню… - она кивает, не поворачивая головы.
- Иди сейчас, - вкрадчиво советую я, - королева сегодня не в духе.
Аня, нахмурившись, смотрит в мою сторону, но, снова кивнув, поднимается, подтягивая шорты и застегивая куртку.
С коньками через плечо, она уже в дверях сталкивается с Таней, которая ракетой влетает в зал, распространяя вокруг себя шум и хаос.
- Вахавна рвет и мечет, - с порога заявляет она. – Иди, Анечка, первая, а то я ее боюсь.
И буквально выталкивает Аню в коридор.
- Так, где моя сумка?..
Я с деланной ленивостью поднимаюсь со своего «ложа» и, подойдя к двери, поворачиваю замок. Таня косится в мою сторону, продолжая перебирать свои вещи. Я подхожу к ней сзади и обнимаю за плечи.
- Нет…
- Да…
Она выпрямляется, прильнув ко мне и склонив голову на бок. Золотая грива волос волнами струится по ее плечам. Я прижимаюсь губами к ее шее и провожу ладонью по груди.
- Можно?..
- Нет…
- Ну, пожалуйста…
- Можно…
Я чувствую, как волна возбуждения одновременно накатывает на нас обоих.
- Покажи сиськи…
- Дурак, если зайдет кто-то… - она делает вид, что пытается вырваться.
- Не зайдет… - я сжимаю ее сильнее. – Покажи…
- Сам смотри…
Я поддергиваю вверх черный топик с белым логотипом «Зеркального» и сжимаю ладонях ее упругие как мячики грудки с твердыми горошинками сосков. Таня вздыхает и закусывает нижнюю губу. Продолжая целовать ее в шею, в щеку, в ухо, я соскальзываю рукой вниз и глажу ее между ног.
- Сережка…
- Покажи…
- Сам…
Я опускаюсь перед ней на колени и медленно, наслаждаясь моментом, стягиваю с нее узкие спортивные шорты. Круглая Танькина попка замечательно смотрится в обрамлении черных кружевных трусиков.
- Повернись… - прошу я шепотом.
Она поворачивается, окатив меня шальным взглядом бездонных зеленых глаз. На прикушенной губе видна выступившая маленькая капелька крови.
Я провожу вверх ладонями по ее бедрам и, подцепив резинку, тяну вниз трусики. Таня охает и прикрывает ладонью едва открывшуюся моему взгляду розовую щелочку.
- Нет…
- Покажи…
Она мотает головой, разбрасывая в стороны свои огненные локоны.
- Можно тебя поцеловать… там…
Таня, не отрывая от меня взгляда, несколько раз кивает. Но ее ладонь продолжает закрывать от меня все самое сладкое.
Я тянусь к ней и легонько касаюсь губами пальцев ее руки. Рука горячая. Я продолжаю, и в какой-то момент чувствую, что ее ладонь расслабилась, и пальчик легонько гладит меня по губам. Потом ее ладонь зарывается в волосы у меня на макушке.
- Раздвинь ножки, - шепчу я, целуя ее там, где мне уже ничто не может помешать…
На вечерний лед, после разминки, я выкатываюсь как ни в чем не бывало, бодрый, отдохнувший и чертовски голодный. Съеденной за обедом тарелки жиденького рыбного супчика и одной маленькой куриной котлетки явно недостаточно, чтобы почувствовать себя сытым, но вполне хватает молодому растущему организму для развития и совершенствования в нашем нелегком спорте. По крайней мере, так считают наши тренеры и врачи. Мы же с ними не соглашаемся, и сточить перед тренировкой полплитки шоколада считаем для себя вполне допустимым и приемлемым. Знает ли об этом Нинель? Безусловно. Тем не менее, она никогда не делает нам замечаний на этот счет. Твоя работа кататься и прыгать, а как ты ее делаешь – это твои проблемы. Не удержал вес – голодай, сиди на гречке с чаем. Выполняешь все нормативы – молодец, можешь и дальше жрать хоть в три горла. Другое дело, что мы-то отлично понимаем, что нагулянные на дне рождения или за выходные лишние полкило безусловно тут же скажутся на твоих результатах. Попробуйте просто несколько раз подпрыгнуть. А теперь привяжите к поясу пол-литровый пакет молока и попробуйте снова. И как ощущения? А если этот прыжок нужно делать на коньках, несколько раз, на высокой скорости, да еще и с вращением…
- Сережа, подъезжай сюда, - слышу я усиленный громкоговорителем голос дяди Вани.
Начинается ежевечерняя экзекуция…
Заезжаю на каскад. И-и-и… Лутц! И-и-и… Риттбергер. Есть! Оба тройные. Но с недокрутами. Жалко! Едем дальше. Перебежка вправо. Перебежка влево. Вращение. Отдыхаю. Погнали… Снова каскад. И-и-и Аксель! И-и-и Тулуп! Оба двойные, хотя тулуп можно было бы подцепить и тройной, но дядя Ваня запретил… Разворачиваюсь. Дорожка. Твизл вперед наружу, не менее трех оборотов, перебежка назад с моухоками вперед внутрь, чоктао, крюки-выкрюки. Разгоняюсь перед заходом в прыжок. Подсечка назад-влево… Еду на правой ноге задом… вдох-выдох-выпад! Разворот, меняю ногу, резкий тормоз, толчок и… Ракетой взмываю вверх – правая нога вперед – туловище ровно – раскрутка только за счет ноги и резкой потери скорости! Группировочка. Цветное мыло перед глазами. Звон в ушах. Оглушительное приземление на правую ногу – ледяная крупа из-под ребра - руки в стороны, спина прямая, выезд задом… Да! Сделал я тебя таки, чертов проклятый триксель. Тройной аксель. Самый сложный, и самый дорогой тройной прыжок из моего нынешнего арсенала.
Доезжаю оставшиеся элементы – по мелочам – дорожка, кораблик, последовательность вращений и красиво прогнуться в финале. И улыбочку держим…
Гордо качусь по кругу, руки в боки, под восхищенные взгляды молодняка. Могу позволить себе маленькое хулиганство. На ходу развязываю бандану и встряхиваю головой. Длинные волосы густыми, темными прядями падают ниже плеч. Малолетки у бортика визжат от восторга. Девчонки постарше просто пялятся, раскрыв рты… Аня, наклонив голову, слушает, что нашептывает ей Танька и, бросив на меня мимолетный взгляд, краснеет как рак… Клей увлеченно тыкает пальцем по экрану телефона, сохраняя видеозапись, дядя Ваня улыбается до ушей.
Но я смотрю только на нее. Карие глаза, бесстрастное лицо, ни намека на улыбку. Подъезжаю вплотную к бортику.
- Ну вот когда молодец, тогда молодец, - искренне радуется Мураков. – Подстричь бы тебя и, глядишь, за человека сошел бы.
- Иван Викторович, - в порыве искренности прижимаю руку к сердцу, - да я хоть сейчас в парикмахерскую, даже переобуваться не буду…
- Ты же знаешь, Ваня, что нам он нужен такой для образа, - она наконец-то улыбнулась, показав ряд великолепных зубов. – Ну что же, - это уже мне, - лутц не пойми с какого ребра – раз, риттбергер косой-кривой – два-с, тулуп не докручен – три-с… Дорожки – хорошо, вращения – работай над руками. Артура попроси помочь…
Я молча жду, сверля ее взглядом.
Уголки ее губ едва заметно ползут вверх. Она опускает голову к своим записям.
Я не двигаюсь с места.
Медленным движением она аккуратно выдирает из своего блокнота исписанную страницу и протягивает ее мне. Наши взгляды снова встречаются.