Максим Коляскин
Минус два
«Я сюда приехал, потому что поверил!.. А поверил потому, что больше верить было не во что. А русский человек должен во что-то верить, понял, браток? Если ни во что не верить, ничего, кроме водки не останется. Даже чтобы бабу любить, нужно верить. В себя нужно верить, без веры, браток, и палку хорошую не бросишь…»
«Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят»
«К высотам светлых истин
Во мрачной бездне ключ»
Глава 1
Старец
«Боже, зачем я проснулся?! — подумал Андрей, силясь приподнять отёкшие веки. Утро? День? Точно — не вечер. Июньское солнце ярко освещало комнату, искрясь, блестя и отсвечивая на стёклах, посуде, полировке мебели. Это было нестерпимо, и Андрей спешно прикрыл глаза. Тупая боль ржавым гвоздём блуждала где-то в недрах черепной коробки… Понятно, что уснуть уже не удастся, но снова открывать глаза, а уж тем более подниматься, вставать… О, это решительно невозможно! И тут же, совершенно некстати, резко пересохло во рту. Жажда накинулась на него высохшей промасленной тряпкой. Пить! Но вставать?! Немилосердно костеря всех виноделов «от Адама до сегодняшнего срама»[1], припомнив и старика Менделеева, Андрей с нечеловеческим стоном приподнялся и опустил ноги на пол. Только после этого он заставил себя снова приоткрыть глаза, да и то лишь настолько, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Однако даже столь невеликое маневрирование собственным телом не прошло даром. Комната покачнулась и стала заваливаться на бок, в глазах потемнело, к горлу стало подкатывать… «Совсем худо», — подумал Андрей, и от напряжённой работы мысли ржавый гвоздь, поселившийся в его голове, впился в правый висок. Дабы безвременно не покинуть список живых, явно следовало более не думать и глаз не открывать. Кое-как встав на ноги, наощупь, маленькими неверными шажками он донёс своё непослушное тело до ванной комнаты. Наощупь же включил холодную воду на полную громкость и присосался к крану, больно ударившись зубами о металл… О, блаженство тепловатой хлорированной водопроводной воды! Почти утолив нестерпимую жажду, Андрей с удивлением отметил, что источник не иссяк и сунул голову под струю. Колени его томно подогнулись, а глаза приоткрылись. В ванной было чудесно — темно и прохладно. Решение остаться здесь навсегда, в крайнем случае, до заката солнца пришло естественно и неоспоримо. Как вдруг со стороны кухни раздались звуки человеческой деятельности, перекрывшие мерный плеск воды и вялое течение мыслей.
«Галлюцинация!» — решил Андрей, но всё-таки приподнялся с такого сладостно прохладного и трепетно родного кафеля, шумно вздохнул и принялся себя ощупывать. На мокром от капающей с волос воды теле он нашёл главное. Главными были трусы. «Та-ак!» — заранее кривясь перед очередным укусом головной боли, сопровождавшим любую мало-мальски выдающуюся мысль, подумал он: «Кто же там засел, ей Богу?!» Что двигало мужчиной в этот момент, неведомо. Первые ростки любопытства, возрождавшиеся в слабом ещё теле и заново формирующемся мозге? А может запрограммированный от рождения страх перед снующими тут и там матёрыми натовскими шпионами? Бог весть! Однако, приоткрыв дверь ванной комнаты настолько, чтобы просунуть красный и слезящийся от непосильной работы глаз, Андрей с упрямством, достойным лучшего применения, принялся фокусировать взгляд на кухонном столе. Спустя некоторый, никем, к сожалению, не отмеренный исторический промежуток времени, цель была достигнута, но без особого результата. То есть, стол Андрей видел ясно, но не видел никого стоящего прямо или, хотя бы, криво ни на столе, ни за столом, ни под столом. Зато с самим столом произошла необъяснимая метаморфоза. Даже по самым скромным расчётам, он обещал быть заваленным тарелками с остатками вчерашней закуски, опустевшими немытыми рюмками, объедками, окурками и прочими продуктами бурной человеческой жизнедеятельности. Однако же, сегодняшний стол сиял нездешней чистотой, а посреди него возвышалась большая миска с невероятно овощным салатом, а рядом на подставке отдувалась, явно только что снятая с огня и накрытая крышкой сковорода. Распространяющийся со скоростью запаха аромат заставил улыбнуться даже, уже было приказавший долго жить, пищеварительный тракт трагически ослабленного тела. «Неужели я умудрился познакомиться с престарелой студенткой кулинарного техникума?!» — с детской непосредственностью прикинул Андрей. Он ещё раз тщательно себя ощупал и, решив, что думать всё равно больно и неэффективно, решительно выдвинул ногу за дверь.