Магия, логично констатировал я. Правда, надо хотя бы примерно разобраться в природе данного явления… как–нибудь поаккуратнее, незаметнее и лучше не в гильдии, оценил я бросаемые на меня взгляды. Ну а после целительного воздействия куска льда на пострадавшую часть тела насупленный я направился к Макарову.
— Получил, шпаньё? — ликовал и радовался этот гадкий тип.
— Я, между прочим, с вашей подачи проверял и эксперименты ставил, — праведно возмутился я. — А то, сломали мою замечательную иголку, ничего не объяснили, да и в библиотеке ничего толкового нет, — пожаловался я на беспросветье и гадство.
— Хм, и вправду книг о ранговом переходе нет, — задумался мастер. — Но тыкать иголками членов гильдии — нехорошо! — начал он нести неудобоваримую дичь.
— Во–первых, я аккуратно, никому не нанося вреда, — начал перечислять я. — Во–вторых, ну как мне еще получить информацию, если всякие усатые коротышки её зажимают? — вопросил я, мстительно отметив то, что на «коротышку» Макаров поперхнулся пивом.
— Шпаньё, мало тебя Клайв наказал, — гадствовал мастер. — Ну, впрочем, ладно, смотри что происходит на эс–ранге, — все же расщедрился на лекцию он.
Кстати, судя по подтянувшемуся народу, не слишком известная информация, потому как в лекцию Мастера вслушивались не только карапузы, но и взрослые маги. Ну и, по результатам лекции и примерам, выходила такая петрушка: эфир, после развития контейнера мага до определенного ранга и, как следствия, постоянной и высокой концентрации в теле, начинал в него «вживляться». Не так, как при «воплощении стихии», которая именно «аварийный способ подготовить тело», причем ранг воплощенного — вопрос вторичный. А именно вживляясь в тело, начиная участвовать в обменных процессах, по сути — делая из мага не человека с магическим контейнером, а полуэфирное существо. Кстати, именно в этот момент Мастер упомянул «второй источник», который именно на переходе в эс–ранг активировался, ну и помимо увеличения общего объёма контейнера, начинал именно производить эфир. Потому как у полуэфирного эс–ки этот эфир становился частью жизнедеятельности организма.
Например, антимагические кандалы, которые мага до эс–ранга лишают возможности оперировать эфиром вообще, не впуская его извне, на эс–ку подействуют лишь «заперев» эфир в его теле, что в ряде случаев не слишком поможет. Ну и, наконец, Макаров рассказал про «богоравных». Хотя это в рамках Ишгара больше титул, но под титулом есть вполне объективное обоснование. Богоравный переводит большую часть своего существования в эфир, используя тело как проводник и якорь. То есть, может выжить после разорванного в клочья сердца, например. Если эфира достаточно, конечно, и есть минимальная склонность к регенерации.
Ну а я, кажется, начал понимать ряд моментов с тем же Макаровым. Омолодить тело он не может, вопросы вечной жизни и подобного были как под запретом гадкого божка, так и слабо изучены вследствие. Тело старика старое, дряхлое, но без него он помрет. Соответственно, мастер это тело сознательно ужимает до того размера, который наиболее энерго и прочее сберегающ, учитывая общую изношенность.
Далее, почему Макаров слился и долго страдал и болел, попав в арке с Фантом лордом под обезмаживающий ритуал: так он живет–то за счет эфира, развалина старая. А снижение концентрации его в мелком теле все выправляемые болячки проявило, так что объем–то эфира старик восстановил быстро, а вот тело приводил в порядок долго, по понятным причинам.
Правда, есть у меня сомнения, как в моих выводах, так и в достоверности всего рассказанного Макаровым. Насчет богоравных, в том числе. Однако, вопрос «невозможной прочности» эс–ранового мага установлен критерием истины и подтвержден безжалостным надругательством в мой адрес всякими противными эс–ками.
Кстати, в конце импровизированной лекции, меня за рукав подергала смущающаяся Кана:
— Не обижайся на папу, пожалуйста, — выдала эта большеглазая милашка (действительно, очень милая девочка, отметил я, невольно улыбаясь). — Он добрый, только глупый иногда, — комично–серьезно произнесла она. — Он тебя не хотел обидеть, Грей.
— Да я и не обижаюсь, всё же я сам немножечко перегнул палку, — ответил я, посылая умиляющемуся Клайву взгляд полный любви и понимания.
Отчего нашего разрушителя аж передернуло, ну и я решил, что за свое надруганное ухо, конечно, со временем намщу, но в легкой, а не справедливой форме. А пока пусть трепещет в ожидании, да.
Однако, в рамках полученной, проверенной и перепроверенной информации, выходило, что мои планы и задумки — в некотором смысле волюнтаризм. И всякие зерефы–акнологии на мои «последние доводы» будут если не чихать, то покашливать, и не более.