Ну, в общем, первая работенка Наба будет грязноватой, хмыкал я. А Нацу ему не особо-то и поможет, разве что воспылает и сожжет все к чертям, что вряд ли. Ну, зато опыт, припечатал я, занявшись тренировкой и просвещением — сгонял до “лагеря военнопленных”, впрочем, уже пустого. Да и советные посланные отсутствовали, есть надежда, что работали.
А вечером мне пришлось учинять над собой надругательство. В смысле, садиться не в прудик, а под клюкву, да еще и одетым. Сей акт беспримерного мазохизма был вызван возможной визитершей, реакцию которой на правильно и разумно экипированного себя я боялся предсказать. Ну и явилась девица вскоре, причем, судя по дождю её сопровождающему — не в лучшем настроении. Впрочем, мне под клюквой было сносно, да и легкая капель меня устраивала. Так что напрягаться не стал, ну и предложил девчонке кресло напротив моей персоны.
— Простите меня, Грей, — скорчила трагическую физиономию Джувия, делая жест указывающий на дождь.
— Не вижу, за что тебе бы стоило извиняться, — доброжелательно ответил я. — Дождь — вполне неплохая погода, мне иногда бывает жарковато. Да и если пожелаю, всегда могу поменять его на снег, — улыбнулся я. — И, кстати, Джувия, традиционно, в гильдии обращаются на “ты”.
— Я попробую, — покраснев, ответила девица. — Скажите… скажи, Грей, а зачем вы хотели меня видеть? — на последнем она несколько понурилась, и дождь явно усилился.
— Ну, во-первых, я хотел познакомиться получше, как и обсудить некоторый очевидный нам обоим момент, — начал я, а на вопросительный взгляд девушки пояснил. — Нас тянет друг к другу, Джувия, и это очевидно.
Нокаут, блин, досадливо подумал я. Девчонка свекольно побагровела, пустила пар и забормотала в сторону, негромко, но отчетливо различимо: “милого Грея тянет ко мне. Возможно, прямо сейчас… О, милый Грей!” и прочую подобную фигню. Продолжалось это не меньше минуты, после чего я слегка подул в сторону девушки морозным воздухом.
— А?! Ой, простите… прости, Грей. Просто мне показалось… — трагично начала она.
— Что я сказал что нас тянет друг к другу, так и есть, — подтвердил я, а “новый заход” предупредил рявком, — Джувия!!!
— Да, милый Грей?! Что ты хочешь? — вскинулась девица.
— Что бы ты не уходила в воображение, я хочу поговорить с тобой, а воображение можно и осуществить. Стоять!!! — рявкнул я на очередное “улетание”. — Так вот, давай, для начала, познакомимся. Я — Грей Фуллбастер, маг льда, — начал я.
Собственно, в десять минут поведал свою довольно подробную биографию. Без ряда “тайных” моментов и некоторых имен, но достаточно откровенно, ну и не затрагивая пока вопрос с Люськой.
Девчонка слушала внимательно, временами краснела. Ну а на моё предложение рассказала о себе, причем гораздо откровеннее, по-моему — вообще ничего не скрывая.
И, могу сказать, что девочку реально жалко. Магия и ряд неудачных жизненных моментов ей скажем так, немало навредили. Итак, в шестилетнем возрасте довольно сильная магичка-погодница, живущая в любящей (ясно и по словам, и по контексту, и результату) семье, сиротеет. Причину Джувия не назвала, ну да и не столь важно.
Попадает в приют, уже сопровождаемая “локальным дождем” отражающим её состояние от потери. Вот только причина “ненастья” никого не волнует. Воспитатели довольно холодны, ну а дети, по ряду причин как психо-стайного, так и физического толка, с девочкой не общаются, обзываясь издали.
Всё это, мягко говоря, горе девочки не унимает, дождь льет, “мокрую ведьму” не любят. И тут находится среди воспитателей некий калека-инвалид. Не знаю, хотел ли он помочь, но дурак, или вырастить послушного боевого мага с поехавшей крышей, но начал он девчонку “тренировать”. Руганью, оскорблениями, иногда колотушками. Тренировать в магии, а прочим воспитателям было пох, ведь калека грозил “избавить от мокрости”.
Вообще, скорее всего, не гад, а отставник из какой-то боевой гильдии, применяющий методы работы с относительно взрослыми обалдуями к маленькой девочке. Но, в любом случае, когда он помер через три года тренировок, помимо искреннего оплакивания его девчонкой (он — ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто с ней общался, пусть и руганью), он оставил её в состоянии “воплощения стихии”. Слишком уж живодерскими для маленькой девочки были методы.
Собственно, с того момента Джувия покидает приют, живя за счет самой что ни наесть ирригации засушливых районов Фиора, ну и тренируясь в рамках оставленного “добрым дядей”. Пейзане, платя за воду, относятся к ней холодно, ну а поганые спиногрызы ведут, как им и положено: обзываются, кидают грязью и камнями и прочее. Все это при молчаливом попустительстве родителей.
Несколько раз её, судя по контексту, пытались изнасиловать, впрочем, безуспешно — несмотря на изуверские методы, тренировки давали результат. Но это, как и заветы доброго дяди “бесполезная соплячка, настоящий маг — боевой маг!”, подтолкнули девочку к покупке книг по магии. Ну и открыли ей новый мир, мир воображения. Подозреваю, девочка и так частично в нем жила, но знакомство как с лубками, так и, впоследствии, с более серьезной литературой, начало приносить девчонке хоть какие-то положительные эмоции. Она даже “не всегда заливала всё дождем”.
Лет в шестнадцать у Джувии был первый, откровенно неудачный опыт романа: пригласивший её на свидание парень был груб, жрал за её счет и оскорблял её. Девчонка считала это нормальным(!), но столь куртуазное поведение напомнило её “доброго дядю”, а тоска по нему, закономерно, вызвала дождь. Который её ухажеру был неугоден, так что через пару часов Джувию он послал, в выражениях столь грубых, что даже она не находила это “нормальным”.
После этого девочка “отлучилась от мира”, ища отраду исключительно в лубках, став моей(!) преданной поклонницей. На моё закономерное “шта?!” Джувия рассказала, а в последствии и достала из пространственного артефакта немалую стопку журналов, довольно зачитанных.
Пролистал я с десяток лубков разного времени, полюбовался на авторов и стал обтекать. Не только в прямом, от дождя, но и в переносном смысле.
Итак, за авторством Скарлетт и Микадзучи, выпускался лубок о похождениях некоего Гриджо, мага, вооруженного волшебными пистолями и обрезами. Этакий “одинокий волк”, борец с монстрами и несправедливостью. Рожа внушала, и была, сцуко, узнаваемой, как и некоторые фразочки! Ну да и черт бы с ним, но с второго года выпуска, помимо спасения всех и вся со страшной силой, сей лубочный персонаж стал с завидной периодичностью, в каждом томе, потрахивать девиц. Каждый раз новых, каждый раз на один раз. Причины расставания были от откровенной мерзостности определенных девиц, до “прости, меня зовет дорога” и прочего неудобоваримого бреда.
Правда, последние выпуски были редки, несколько менее бредовы и вообще, похоже, что Гриджо то ли помрет, то ли “заживет долго и счастливо”. Хоть возраст героя лубка держался на шестнадцати годах и на мою рожу хоть и походил, но не столь сильно, как раньше.
— Джувия, давай честно, это, — с некоторым ужасом потыкал я в стопку томов, передавая их обратно, — не вполне я. Что-то общее есть, но его не так много. Мои знакомые, твои согильдийцы, кстати, создавшие этот лубок, взяли меня как прототип, тут очевидно. Но в итоге “это” и я — совсем разные люди.
На что Джувия покивала, сказала, что понимает, что я гораздо лучше(!) и продолжила рассказ. Ну, и не поспоришь, подумал я. Я конечно, бывал и бываю отмороженным придурком, но уж точно, не настолько ёбнутым недоумком, как персонаж этой саги.
Тем временем, рассказ девушки подошёл к тому, что к ней обратился Жозе и из собственных ручек пригласил в гильдию. Где Джувия нашла “друга”. Вот чёрт знает, насколько Железный был девчонке друг, её интерпретации “доброго отношения” в рамках её миропонимания явно ОЧЕНЬ широко варьировались. Но, как минимум он с ней общался, не посылал далеко и надолго и изредка знакомил со своими песнями, которые Джувия очень хвалила, смущенно уточнив, что голоса у Железного просто нет как класса.
Ну и увидев меня, девочка “поплыла”, как от воображаемого образа, так и от “необоримой магии”. В итоге рассказа, работая как парогенератор, Джувия уведомила, что желает быть со мной рядом, в любом угодном мне качестве, гонять от меня “мерзких и наглых девиц”, не заслуживающих даже смотреть на мою ослепительность. Последнее — явно ассоциация жизни и лубка. На что я, цапнул девчонку за ладошку и отправив, судя по виду, в страну эротических фантазий, призадумался.