И, наконец, младшая представительница штрауссячьего семейства, Лисанна. Милая девочка в простом сарафане, так же улыбчивая, отличная от родичей разве что более светлыми глазами — голубыми с легкой прозеленью, морской волны. Притом, я кажется понял причину стрижки Эльфмана — Лисанна носила тот же “горшок”, правда немного подлиннее, с претензией на “каре”. Очевидно, творчество старшей сестры. Ну, как умеет, да и довольно милые спиногрызы все трое.
Однако, во-первых, от них троих тянуло отчетливым “энтропийным эфиром”, то есть тьмой. Во-вторых, все найденные мной династии магов — держатели духов различных модификаций, исключение лишь Дреяры, и то не уверен. А если учесть “руки демонов” и “облики сатаны” в арсенале будущих Штрауссов, то выходит картина, что они не столько маги перевоплощения, сколько наследные держатели духов, точнее, в их случае, демонов.
Вообще, с демонами в Архиве был бардак. Однако, при всех прочих равных, садистские жизнееды “ангелы” смотрелись на порядок паскуднее. А демоны… черт знает, что там накосовертил со своими книжками Зереф, но даймоны, как вполне по-грецки определял демонов архив, были духами, оперирующими тьмой. И все, энтропийный эфир в качестве основы магии, единственное “демонское” отличие от прочих видов и типов.
Собственно, выходили Штрауссы нормальными такими, династическими контрактниками (в противном случае, вероятность рождения трех детей-погодков с однотипной магией близилась к нулю), с необычным, но даже неоригинальным методом взаимодействия с призываемыми — тот же Наб ВПУСКАЛ в свое тело души зверей, повышающие его физические характеристики.
Единственное отличие Штрауссов — отражение “одержимости” на физическом теле, то самое перевоплощение, работающее у других магов не так и по-иному. Ну, в общем, необычные и сильные маги — все, что можно сказать.
Поселились новички в небольшом общежитии в здании гильдии, притом в одной комнате — очевидно держась друг за друга. Держались… Сложно сказать, что особняком — скорее особняком держалась Мира, все так же носящая свой “шпионский плащ”. Младшие то временами отбегали к прочим карапузам, умиляя как не сходящими улыбками, так и “почемучками”. Но, ненадолго, неизменно возвращаясь к сестре.
При этом в работу с нашим кафе включились, не отлынивали и явно радовались деньгам. Однако приглядывающий за новичками я обнаружил такую любопытную вещь — Мира берегла правую руку. Не как травмированную, возникало подозрение на обширный, но неглубокий ожог. Притом не показывала, карапузы, очевидно, общались с мастером, который бы в случае травм, очевидно, подлечил бы.
Фигня какая-то, пришел к выводу я, ну и стал, не без помощи своих новых и стильных очечков следить за заинтересовавшей меня лапой. Ну и, фактически на следующем приеме пищи, тайна раскрылась — рука Миры была покрыта, ну в рамках увиденного за секунду, этаким хитином, темно-бордовые щитки, наподобие латной перчатки.
Хм, прикидывал я, это значит, учитывая как рассказанное, так и недоговорки мелких, причина, почему добрые пейзане попросили ребятишек “очистить помещение и деревню” от их присутствия. В общем-то, толком не говорили, но и по недоговоркам понятно.
Что привело к форсированному и стабильному морфированию — черт знает, но судя по нелюдимости и хмурости, девчонка сама считает себя “жудким деманам”, что, кстати, вполне может и удерживать метаморфоз длительное время.
И что делать? В принципе, можно просто забить, время пройдет, девчонка поймет, что магам на такие мелочи пофиг, да и что-то невнятное с каноном вспоминалось… Но сколько так она себя поедом есть-то будет? Причем родным своим она этим больно делает, понятно, что не желает, но ребята разрываются между “поддержать сестру” и нормальными детскими желаниями поболтать-поиграть.
Так, решил я, смотаюсь ка я на заказ, да и решу проблему в целом. Ну и в частности, все же мини-шортики на одиннадцатилетней девчонке — несвоевременно, заключил эстетичный я. Взял заказ в округе Харгеона, благо, в портовом городе было много всякого, интересного и полезного на продажу, да и поехал в нужную сторону, очень мелодично (а кто врет, что фальшиво — дурачьё, с оттоптанным медведем всем!) напевая имперский марш.
С заказом особенных проблем не было — некий эфирный мутант рвал сети и жрал рыбу, учитывая, что происходило это на относительном мелководье — проблем быть не должно. В сущности, так и оказалось — поллитра коровьей крови, вылитой с лодки рядом с сетями, привлекли через полминуты всякую мелочь, а через минуту — искомого мутанта. Сомнений в его виновности не было — акулье тело было снабжено здоровенными крабообразными клешнями. Которыми сия пакость, очевидно, потрошила сети (зачарованные на прочность, как понятно, от обычных хищников).
Ну и уже с некоторой усталостью произнеся “леденящая душу резня!” я оную резню тонкими пластинками льда и учинил. Тварюшка была ранга Бэ от силы, так что благополучно осела на дно ломтиками. Собственно, у меня ледяным крюком подцепить со дна наиболее эффектные куски, заняло больше времени, чем сама “резня”.
А сдача заказа меня несколько развлекла. Некий то ли староста деревушки, то ли бригадир рыбоводного промысла — я в сортах пейзан, признаться, был прискорбно не осведомлен, с полчаса разглядывал добычу. Многозначительно хмыкал, делал умное лицо, тыкал в пасть и клешни палочки, а потом и пальпировал, несомненно, наслаждаясь своей крутизной.
Первое время меня это забавляло, особенно высокоинтеллектуальные хмыки. Однако, через полчаса я понял, что сей пейзанский бригадир может так продолжать если не вечно, то как минимум до естественной порчи и рассыпания в прах объекта “хмыков”.
— Заказ закрыт? — полюбопытствовал я, помахивая бланком. — Или есть претензии?
— Ыть, — обозначил несколько более богатый, нежели просто хмыки, лексикон мужик. — Претензиев-то, сталбыть, нету. А, ыть, ежели чудища ента там не одна? — требовательно уставился он на меня.
— Не одна — сделаешь ещё один заказ, — ангельски (как местные), улыбнулся я. — У меня заказ на мутанта портящего сети, одного, — помахал я одним перстом для наглядности. — В общем, мужик, говори, что не так или закрывай заказ.
— Ыть, — оценил мою улыбку мужик. — Сталбыть так-то все так… Претензиев не имею, — обрел понимание он, любуясь поднимающимися из глаз голубоватыми струйками пара.
Вообще, философски думал я, совершая моцион к Харгеону по песчаному пляжу, эта паровая триболюминесценция — чуть ли не полезнейшая магия, которой я владею. Всяких монстров прибить — ну вот совсем проблем не составляет, разве что с поиском иногда затруднения, но решаемые.
Но вот заказчики… Причем нынешний пейзанин — еще цветочки, явно хотел перед магом и в своих глазах блеснуть своим всем, без дурного умысла.
А встречаются иной раз упыри, которые платить не хотят. А то и просто — упыри идейные, которым жизнь не мила, если над невиновным и непричастным не поглумятся и всю душу не вынут. С итальянским колоритом, хмыкнул я, припомнив “национальный оттенок” центральных областей Фиора.
А вот посияешь на них глазами — и заказы закрываются, время не тратится. Все-таки, полезнейшая штука!
А вот в Харгеоне, у меня не то, чтобы возникли проблемы, но было много беготни. Немаловажным фактором было то, что Штрауссы пришли в гильдию ни с чем, в одежде, что на них. При этом, мастер, сморчок сушёный, провтыкал. То есть, у нас есть кафе, вполне уже не только летнее, основная часть доходов с которого идет карапузам, вроде все хорошо. Вот только одно “но”: сейчас зима, да еще и постпраздничное время, так что доходов у кафешки, ну и соответственно, денежек у ребятни, мало. С голоду не помрут, да и без кафе не померли бы, но на обновление гардероба, например, будут копить месяц, а то и больше.
При этом, если с Эльфманом и Лисанной проблем особо не было — показал портному или кожевеннику ледяной манекен в размерах, да и вопросов нет. То с Мираджейн была если не проблема, то затруднение. Она свой балахон не снимала, так что пришлось Архивом(!) с лютыми тратами эфира, по анализу движений и прилеганию ткани, выстраивать трехмерную модель для манекена.