В общем, невзирая на кукольную морду лица, тип был как тип, аристократ и все такое. И вот, значит, этот типа как тип, начал заламывать руки и затараторил:
— О, белла бамбино! — выдал ентот тип, — Мальчик, ты будешь драться с этим ужасным доскадоном? Какой кошмар, какая жуть! Это отвратительное создание повредило ограду моего особняка, сам мастер Мазотти ковал её! А сад, а фонтан, так ужасно! И эти пейзане жалуются, — поморщился он. — Впрочем, мы с вами милый мальчик, люди высшего сорта, нам не надлежит обращать на них внимания. А где ваши товарищи? — наконец, задал этот словоизвергатель хоть один толковый вопрос и даже соизволил замолчать, дав мне ответить.
— Я. Прибыл. Один. — чертовски медленно и раздельно, не издеваясь, а приводя в порядок психику после “пулемета". — Мой ранг А, заказ взят. Нужно заверение и подробности.
— Один? Но это же опасно, твоё личико может пострадать, такой прекрасный грим! — в ужасе заломил руки аристократичный, подхватив бланк и накарябав закорючку. — Флориан, Флориан, неповоротливый тупица! — заверещал он, призвав специально обученного Флориана. — Расскажи бельбамбино об этом ужасном дескадоне, а я пойду, приму лекарство, моё сердце разрываться… — и срулил, что было неплохо.
Специально обученный Флориан обозначил ареал нападений дескадона, примерные сроки и обрисовал картину — пара дюжин коров, пара пейзан пошла на корм ящеру. На резонный вопрос об охране и гвардии меня поставили в известность, что виконт изволит не любить солдафонов.
Ну, и такое бывает, рассудительно думал я, оглядывая бор на плато, из характерно-мутантных, более смахивающих габаритами на секвойю, сосен. В обычном лесу башка доскадона, прямоходящей твари, была бы видна издалека, а тут, очевидно, завелся, подожрал местную живность, ну и принялся за коров и человеков.
Ловить мне его, значит, надо на выходе из леса, потому как в лесу я его хрен найду: деревья сами по себе довольно эфиронасыщенны, ну а бродить по немаленькому плато наудачу — дело безблагодатное. Ну а насчет следов — так он даже тихим шагом движется на скорости километров в пятнадцать, так что глупо.
Хм, и как мне эту тушу воевать? Ну, во-первых, не дать взять разгон — эта туша атакует как травоядные, лупя башкой, снабженной платформой-тараном. В идеале, ловчая яма, но он здоровый как сволочь… В общем, решил я, в первую очередь надо тварюге повредить задние лапы: так и лишу возможности нападать, да и убежать.
Наморозил тройку ледяных пушек на поворотных лафетах, расположился на холмике и стал ждать. К счастью, доскадон был зверюгой дневной, так что жрать он припрется (а припереться он должен, раз уж нашел место, где пожрать) до темноты.
До темноты тварюга и появилась — серая, похожая телом на тираннозавра, а мордой и ударной платформой — на кашалота. Здоровая, метров под тридцать, прикинул я, не без помощи очков-архива наводя пару пушек на коленные суставы. Третья — на всякий случай, пока оставил про запас. Ну и шмальнул, закономерно попав.
Кстати, тварюга продемонстрировала свой “эфирный класс”: оперенные снаряды с мономолекулярной заточкой должны были нахрен оторвать ей лапы, однако, раздробив суставы, были остановлены сверхвязкой и накачанной эфиром плотью. Тварь заревела, начала биться, а я прикидывал, а вот справлюсь ли я с такой без подготовки?
И выходило, что, наверное, да. Снаряды, покрытые сверхтекучим кристаллом, и ракеты такого же типа. Собственно, с момента встречи с осьминогом ничего более убойного я придумать не смог.
Ну да ладно, а дальше то что? Пушка доскадона не убьет, уже очевидно. Точнее одним выстрелом, но это мне сутки сидеть и долбать по туше, потому как три пушки — это две трети контейнера. Сейчас, конечно, эфир восстановился, но все равно, долго и нерационально. Башку надо оттяпать, прикинул я, послав лезвие сначала мономолекулярного, а потом со сверхтекучим покрытием льда. И все мои потуги увенчались ревом твари, довольно глубокими, но даже не летальными ранами — плотность эфира деструктурировала мои чары.
Ну, значит пилить, решил мудрый я, да и создал цепную пилу. Были мысли поизвращаться с режущей лентой или диском, но забил — не те размеры и бессмысленное эстетство.
Ну и с полчаса пилувал башку доскадону под его вопли, а еще сорок минут уже у мертвого. Силен, черт неприличный, оценил я — одну цепь он деструктурировал еще при жизни, пришлось допиливать второй. Но, справился, даже эфира в контейнере осталось с четверть объема.
А вообще — пиздец, думал я, обходя лютую башку почти шестиметрового диаметра. А ведь Эс-ки таких одним пинком валят, ну, десятком, но без извращений всяких. Ладно, будет и на моей улице Эс-ранг, а то и богоизбранность, посулил я, крепя на башку “лакриму-без-веса”.
Я, помнится, еще в мультике офигел, видя, как Эльза тягает рог раза в четыре больше неё. Хрен с ней, с силой — тут вопрос массы, так как она носила — нереально и невозможно, неустойчиво и из-за размеров не скомпенсируешь. Однако, оказалось, что маги гравитации и писменаний создают любопытный артефакт, как раз “лакрима без веса”. Не совсем лакрима, скорее конвертирующий силу мага артефакт, потому как с именно лакримами были совершенно иные, также непростые, но многоразовые артефакты для простых людей. А так, за счет моей магии, конвертируемой пусть с потерями, но сносно, башка для меня будет весить десяток кило, да и вопросы инерции и парусности меня трогать не будут.
Ну и дотянул я башку до заказчика, разместив оную неподалеку от входа в особняк. Виконт на башку в окно попялился, на мою окровавленную персону поморщился (ну а как иначе, тварь реально огромная и кровоточила, как понятно, от души), да и передал расчет наличными через Флориана. Против чего я категорически был против.
— Мне нужен закрытый заказ! — потрясал я бланком заказа. — Не вами, а заказчиком или официальным представителем. В противном случае заказ не закрыт, а деньги не заработаны, взяты в долг, украдены, да как угодно.
— Виконт не желает видеть вас, в столь непотребном виде, — озвучил мне мужик.
— Так предоставьте ванную, а еще лучше — пусть закроет глаза и закроет заказ, — резонно ответил я.
Ванную мне зажали, но через час аристократишка спустился, с мордой брезгливой и противной даже через штукатурку. Расписался в бланке и вдруг, без всяких “бамбинов” резко спросил:
— Где ваши партнеры?
— Напоминаю, — ядовито ответил я, — я вам часа четыре назад сказал, что работаю один, — на что виконт состроил морду столь скептичную, что аж штукатурка потрескалась. — Не верите — ваше дело, мне, простите, сударь, — куртуазно начал я, — насрать на вашу веру. Заказ выполнен, оплата получена. Всего наилучшего, — пожелал я тоном “чтоб вы издохли”.
Ну, рассчитался — и ладно, думал я по дороге. Уже смеркалось, так что заехал я в небольшой городишко, по сути, деревню, только что с ратушей. Снял комнату, поел-поспал. Вообще, мог все сделать сам. Да и доехать, но как книги, так и старшие товарищи советовали время от времени “жить простой жизнью, пока не подрастешь”. Что, в целом, имело основания, и в поездках я зачастую проживал в гостиницах и ел не что под руку заморозится.
С утра пробежал по рынку и паре лавок, ну и в очередной раз поразился климатическим извращениям Земного края — Магнолия, в трех сотнях километров, засыпана снегом. Аристократичное пристанище — уже в “поздней осени”. А тут продают свежие фрукты, хотя, возможно, выращенные не без магии — все же, воздух сейчас градусов пятнадцать. Ну и закупил побольше, как на гостинцы, так и для кафе.
А на выезде из города меня ждал сюрприз, который мог бы испортить мне настроение, но просто разозлил. То есть, сначала, все было странно, но ровно: пятерка рунных рыцарей с офицером из гвардии совета шеренгой встали на дороге. Ну, всяко бывает, может Акнологию ловят, подумал я, притормозил трайк и вежливо попросил: