Ну а в день экзамена стояли мы у опушки Восточного леса, фактически с противоположной стороны от Магнолии, да и внимали Макарову.
— Шпаньё! — вещал старый сморчок. — Первая часть экзамена — охота на монстра. Но все не так просто! — возвысил он голос. — В лесу есть один вулкан, с сердечками на предплечьях синего цвета. Участник, доставивший мне такового, допускается до второй части. А не доставивший — вылетает, — выдал парадоксальное и ни разу нелогичное заключение Макаров. — У вас два часа. М-О-ОЧИ!!! То есть старт, — несколько смущенно поправился он под нашими офигевшими взглядами.
— Приведем вдвоем? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Лаксус, когда мы вошли в лес. — Условия задания вполне позволяют толковать их и так.
— Угусь, — кивнул я. — Только двух вулканов. Не было сказано, что сердечки нельзя красить, — озвучил я, на что Лаксус фыркнул и показал большой палец.
Ну и побежали мы к центру леса, благо, я поделился с Лаксусом архивом, ну а он обладал, точнее развил у себя весьма занимательное “шестое чувство”. Тратить время на детали он не стал, но судя по контексту, Лаксус обзавелся электролокацией, причем значительно чувствительнее рыбьей, вплоть до выстраивания контуров объектов на расстоянии до двадцати метров.
Даже завидно немного, отметил на бегу я. Впрочем, каждому — свое, а Лаксус — безусловный молодец. Ну а бежали мы в центр леса — семейства вулканов Восточного леса, в отличие от большинства собратьев, были вменяемыми. Так-то, невзирая на комичность, твари были реально поганые — насиловали женщин, пожирали мужчин, ну и ”поглощали” магов, с которыми могли справиться.
Однако, уникальная популяция Восточного леса, отличная даже внешне (как раз те самые сердечки), не убивала ни людей, ни магов. “Насиловала” — да, но только дам, забредших в огороженную(!) самими вулканами(!) табличками с сердечками(!!!) территорию. В общем, ряд не самых приглядных внешне, ну или имеющих экзотические пристрастия дам, подвергались жесточайшему сексуальному насилию на регулярной основе. Плакали, горевали, но неизбежно “заблуждались” в лесу вновь и подвергались все тому же сексуальному насилию.
Мужчин и магов, забредших на “сердечную” территорию (тех, с которыми могли справиться, безусловно), местные вулканы просто пинали, причем не до смерти, а до границ своих владений. В общем, скорее экзотическая достопримечательность, чем опасность, кроме того, вулканы выступали “санитарами леса” от своих “не сердечных” собратьев, да и некоторых других монстров.
Что совокупно позволило местному вулканячеству напоглощать залетных монстров аж на Эс-ранг, быть немалой силой, но при этом вполне приемлемыми, как ни забавно, соседями.
Ну а наша задача была вторгнуться на вулканью территорию, выдать местным люлей, не получить люлей самим и разобраться с синими сердечками, что было вполне осуществимо. Ну, а Эс-ранг вулканов заключался более в живучести и регенеративных способностях, нежели в “силе удара”.
“Челове…” начал разминать лапы здоровенный, метра три с рогом, вулкан. Ну и Лаксус, с ходу, влепил ему некислого леща коленом, явно с добавкой молнии, судя по золотистому следу. Я же, будучи мирным и добрым, просто наморозил в месте приземления тварюшки круг сверхскользкого льда, придержав Лаксуса. Сердечки на здоровом были розовые, ну и был ненулевой шанс раздобыть информацию. Становящийся нулевым, если мы вулкана запинаем.
Обезьян оклемался быстро, попробовал вскочить и получил апперкот от бессердечной суки — гравитации, при незначительном участии моего льда. Повторив подобное упражнение раз шесть. Мартыхай распластался на льду, посмотрел на нас печальными глазами и, со вздохом, выдал:
— Уходите, человеки, мы не такие.
— Эта… — несколько офигел я, как и Лаксус, судя по его виду. — В смысле — “не такие”?
— Мы трахать самок! — подтвердил мои самые ужасные подозрения вулкан. — Мы вас не будем трахать, уходите!
— Вообще-то, нас не надо трахать, — уточнил Лаксус, пока я офигевал. — А с чего ты взял, что нам это надо? — резонно заинтересовался он.
Вулкан вздохнул, ну и в пять минут поведал историю, к концу которой, будь он на ногах, он бы допинал нас до границ территории без проблем. Мы пытались проржаться, не будучи способными к адекватному диалогу кулаками.
Итак, некоторое время назад на территорию вулканов вторгся некий тип “на вид как самка, но противный и пахнет не как самка” уточнил вулкан. Ну и начал требовать, на минуточку, равноправия и вулканячьей любви. Прифигевшие мартыхаи целую минуту его не пинали, но очухались и выпнули вон. Однако, тип в процессе пинков издавал сладострастные звуки, ну и весь пинательный маршрут сулил что вернется, хотя к моменту окончательного выпинывния на ногах не стоял.
И, что характерно, явился на следующий день, с все теми же претензиями на равноправие и вулканские ласки. В общем, “две пальцев рука день”, данный тип нарывался на колотушки, похабно стонал от них, но требовал непременно любви. Вулкан стыдливо признался, что к четвертому дню типа не пинали, а выталкивали палочками — уж больно противно “как самка, которую трахать” стонал.
Ну и, относительно недавно, вулканы окончательно избавились от типа, который посулил, что за ним и ему подобными будущее, его права надо уважать, ну а трахать его должны все, иначе они нехорошие создания, аж покраснел(!) не воспроизведя последнее ругательство здоровый. А главное, сей тип грозился, что за ним придет “много”, за которое много мартыхай и принял нас.
— Прибили типа? — уточнил я.
В общем, в рамках описанного, если и прибили — у меня к тварюшкам претензий нет. Но просто интересно.
Но выяснилось, не прибили, а выкинули вместе с группой приблудных вулканов. Ну а дальше история борца непонятно за что и любовь теряется.
— Нам нужен вулкан с синими сердечками, — озвучил я, проржавшись, нашу хотелку. — Знаешь такого?
— Знаю, — кивнул вулкан, еще раз долбанувшись мордой об лёд. — Не отдам сынульку, человеки! Вас двое, вот и трахать друг друга!
— Нам не “трахать”, - уточнил Лаксус, стараясь не заржать, — а до опушки дойти.
На это “правдивое” предложение вулкан посмотрел на нас, как на идиотов, в итоге, учитывая все нюансы, пришлось проржаться еще раз.
— Пойдешь с нами и сынулькой, — взял себя в руки я. — Что такое “мороженое” знаешь?
— Знаю, вкусна, Марта когда я её трахать приносит, — аж облизнулся вулкан.
— Во-о-от, приведешь сынульку — получите по мороженому, начал озвучивать я коммерческое предложение. — Дойдете до опушки — получите четыре мороженых. А если, — задумался я, — покрасишь сердечки на руках в синий цвет — получите три мороженых сразу, и целых пять на опушке.
— Трахать не нада? — уточнил вулкан, загибая пальцы, очевидно считая мороженое изобилие.
— Не нада, — ответили мы хором.
— Тогда моя согласная, — оповестил вулкан. — Сынулька чернику жрет и пачкается, патаму и синий, я тоже испачкаюсь, — доверительно сообщил он, поднимаясь, потому как лёд растаял.
— Не успеешь в полчаса — мороженого не будет, — пригрозил я.
— Мая не знать польчаса, но моя успеет, — сообщил мартыхай на бегу.
— Думаешь, придет? — уточнил Лаксус.
— Думаю, да, — ответил я. — они вообще врать не умеют, да и лакомки.
Ну, в общем, криво перемазанный черникой вулкан явился минут через пять, таща за ухо “сынульку”, мартыхая лютых размеров, но чуть поменьше себя. Получили мороженое и быстро двинулись с нами к опушке. Сынулька даже успел сожрать полпорции, прежде чем батя прихватизировал остаток.
Взору Мастера предстала картина — на опушку леса вышли два вулкана, с синими сердечками на лапах, пожирающих мороженое. Ну и мы рядом ошивались, не без этого. Наша четверка подошла к Макарову, выражением лица напоминавшему “крик” Мунка, ну и обозначилась. Что вот, мол, вулканы — доставлены, сердечки — синие, ну и две штуки, на всякий случай.
Милосердно приняв вырывающийся из Макарова хрип за слова восхищения нашими талантами, я выдал мартыхаям гонорар. Впрочем, гадкий вулкан, скрываясь в лесу, оставил последнее слово за собой.