В этот момент в самопальную допросную зашёл Бородулин. Наш военврач явно пребывал в раздражённом состоянии. Видимо, его очередной раз вызвали в самый ответственный момент. Он ещё сумеет отыграться на нас каким-нибудь изощрённым медицинским образом.
Перед «его святейшеством» прошлый раз кто-то из первой эскадрильи попробовал «пальцы гнуть». Расплата последовала на высшем уровне административного садизма. Примерно через неделю правдорубы были отловлены на предмет проведения медицинского обследования. И чуткий слух нашего медика обнаружил какие-то подозрительные хрипы в лёгких. Ввиду подозрения на воспаление лёгких или начальную стадию туберкулёза их пришлось изолировать. Отдельной землянки не оказалось – все заняты, – так что двое суток парни провели в палатке и чуть действительно не простыли, потому как ночи стояли весьма прохладные. А затем им было выдано предписание на прохождение рентгена грудной клетки в санбат дивизии, где несчастных промурыжили неделю и чуть не списали с лётной работы. Когда (как бы это сказать, чтобы без мата?.. а, вот – «затомлённые») и весьма оголодавшие соколы вернулись обратно, Бородулину стало казаться, что у них обнаружилось какое-то нервное расстройство. Парни и вправду начинали дёргаться, когда медик их удостаивал своим вниманием. Чтобы не попасть в пехоту, они в качестве отступного приволокли списанный парашют (где это, интересно знать, они его раздобыли? Я тоже хочу: мне шарф нужен – лётный комбез шею натирает, да и домой белую шёлковую ткань отослать хотелось бы…). Бородулин отстал от несчастных, а парашютный шёлк пошёл на потолок «операционной» полуземлянки-полупалатки.
– Что у вас произошло?
– Во время проведения допроса задержанный начал терять сознание.
– А вы его не это?..
– Даже слова плохого не сказали. Хотя нет – Журавлёв его назвал «дебилом в квадрате». И ещё «боярином дубовым».
Вот доверяй после этого особым органам! Сдал, как стеклотару!
– Ага. А ещё червяком! Земляным червяком! – Ну что поделаешь? Ну ведь так подходило по теме[34].
– Про червей не помню. Мы больше экскурсом в недавнюю историю занимались.
– Ладно, от меня-то что требуется? – поинтересовался Бородулин. Причём с таким видом, как будто его оторвали от выигрышной партии в американку для решения вопроса, чем лучше обработать царапину: йодом или перекисью?
– Привести его в порядок.
– Он и так в порядке. Рану обработал, противостолбнячное уже вколол. По моей специфике больше ничего нет.
– Так он же вроде бы как падать пытается.
– Говорю же: это не по нашей части. Самое лучшее – оставить его в покое суток на пять. Ну ещё бы я его промыл физраствором и глюкозой подкормил бы.
– В принципе можно, но всё-таки желательно быстрее получить его показания.
– Тогда давайте его вещи.
Особист на секунду поднял бровь в удивлении, но затем вернул нейтрально-доброжелательную маску на лицо.
– Спирин, – позвал он своего бойца, – проводи военврача к вещам задержанных.
В ожидании Бородулина я занялся подготовкой листа протокола. В верхнем левом углу написал «5**-й штурмовой авиационный полк». Чуть ниже «протокол». Еще ниже «от **.06.1942 №…». Блин, а какой номер ставить? Ладно, оставлю, потом скажут, какой номер писать. В правом верхнем углу крупно выписал «Утверждаю…» Хотел ниже вписать комполка с линеечкой для подписи. А если не он будет утверждать, а Чернов? Оставим незаполненным. Теперь ниже и по центру надо написать «Допроса задержанного… Или сразу написать «диверсанта»?
Вот ведь дурила этот тип! Ничего не мог придумать лучше, чем связаться с нациками. Добро бы ещё стал каким-нибудь консультантом, так нет же. Человеку хочется острых ощущений – пошёл в диверсанты… Не верю я в его убеждения. Не похож он на фанатичного белогвардейца, хотя дури у него в башке предостаточно…
Чёрт побери! И у вас, товарищ младший лейтенант, её тоже хватает! Вот это кто написал вместо «…допроса задержанного» – «…технического совещания по установке приоритетов ремонта оборудования»? С головой проблемы, что ли? Только листок не комкаем, не рвём, а просто откладываем. А если Змей будет интересоваться странной записью, скажу, что про «шестёрочку» писал. Вот сейчас и допишу: «…машины № 6».
Вальдемар, или как там его, сидел, прислонившись спиной к стенке, и с безучастным видом разглядывал потолок.
Бородулин возвратился с каким-то свёртком. То есть что-то он завернул в полотенце и теперь разворачивал на нашем столе. Какой-то ящичек из коричневой кожи с ремёнными застёжками. Откинув крышку, медик стал извлекать содержимое на стол. Жгуты для остановки крови, ножницы с загнутыми концами, чтобы удобно было одежду разрезать, несколько пачек индпакетов. Даже парочка мензурок оказалась из коричневого стекла. И металлические тубусы для шприцев. Успел разглядеть складной нож с кривым лезвием и деревянной ручкой. У нас с такими грибники любят ходить. Ещё покопавшись, Бородулин извлёк небольшую коробочку с ампулами и таблеточными тубами.