— Пожалуй, штук сто, коли не больше.
— А что, если мы доверим вам всех этих лошадей? Заберете?
— Всех?
— Лучше всех. Чтобы вывезти сорок орудий и снаряды к ним, это как раз хватит, как по-вашему?
— Должно хватить.
— Вот и действуйте.
Ленин наклонился к подоконнику и стал быстро писать на листке бумаги.
— Как ваша фамилия? — спросил он, не оборачиваясь, затем протянул ему бумагу: — Подберите себе помощников и отправляйтесь немедленно.
Через полчаса Ленин, торопливо шагая, направился в машинное бюро. Надо было отпечатать телефонограмму для передачи на флот.
В комнате машинисток горела под плоским жестяным абажуром одна только лампочка, свешивающаяся с потолка на длинном шнуре. В углу на диване, прикрывшись вязаной косынкой, лежала женщина-машинистка. Сбоку у стола с машинкой спала, сидя в кресле, молоденькая девушка, уютно подобрав под себя ноги в заштопанных чулках. Голова ее была запрокинута на спинку кресла, на пухлых детских губах блуждала слабая улыбка. Это была Юлия.
Ленин постоял перед ней несколько секунд, затем осторожно прошел к столу и сел к машинке. Он внимательно посмотрел на клавиатуру и, заложив чистый лист, стал медленно отстукивать буквы, но сразу же встретилось непредвиденное затруднение: буквы, означенные на клавишах, были стерты — не разберешь, где что. Такой клавиатурой можно пользоваться только по привычке.
Ленин растерянно оглянулся на девушку и увидел, что она уже проснулась и с испуганным выражением на розовом от сна и смущения лице нащупывает ногами свои полусапожки.
— Ничего у меня не получается, — улыбаясь, сказал Ленин.
— Сейчас, сейчас я сделаю, — неловко ступая в незастегнутых полусапожках (застегивать теперь было некогда), Юлия подошла к столику и села за машинку.
Ленин начал было диктовать, но в дверях появился человек с усталым лицом, в потертой кожанке, в очках.
— Я разыскиваю вас, я только из Военки, — сказал он, направляясь к Ленину. — Положение осложнилось. Задержан юнкер, у которого найден приказ о выступлении. Восстание в городе уже началось. Захвачена телефонная станция, и, вероятно, заняты еще какие-то важные пункты. Подвойский принимает меры, но он просил передать, что положение крайне опасно. По-видимому, это заранее согласованный удар — одновременно с фронта и с тыла.
— А ведь этого, пожалуй, следовало ждать, — сказал Ленин. — Солдаты ушли на фронт, а юнкера и офицеры остались здесь, в тылу. Кстати, хорошо, что вы явились. Надо срочно поставить в известность флотских.
Он сделал знак Юлии и продиктовал телефонограмму до конца. В ней шла речь о немедленной высылке летучих матросских отрядов для восстановления революционного порядка в городе.
— Пойдемте, — сказал Ленин человеку в потертой кожанке.
Шаги их скоро затихли в коридоре.
«Опять юнкера», — тревожно подумала Юлия.
Ей вдруг сделалось душно.
Она подошла к окну и, потянув за шнур, открыла форточку.
Свежий поток коснулся ее лица. За окном было еще темно. Рядом на соборной колокольне звонили в колокола. Отчетливые медленные удары возникали совсем близко над крышей и, гудя, уплывали в ночной сумрак. «Звонят к заутрене, значит, сегодня воскресенье», — подумала Юлия.
Внезапно звон прекратился. Откуда-то, должно быть от подъезда, донеслось урчание грузовиков. Гудки автомобильных сирен вспарывали тишину спящего города. Вдруг она услышала звуки, заставившие ее содрогнуться. Юлия вытянулась и напрягла слух. Сомнений не оставалось: это была стрельба. Гулкие винтовочные залпы и частая булькающая дробь пулемета.
Юлия бросилась к дверям и опять с досадой обнаружила, что не застегнуты полусапожки. Еще не зная, что надо предпринять, она выхватила из-под косы шпильку и, оперев ногу о стул, быстрыми привычными движениями принялась застегивать тугие черные горошины пуговиц. Руки ее слегка дрожали, и сердце стучало тревожно и сильно, так что стук этот глухо отдавался в висках.
Где Сергей? Они должны были увидеться вчера, но ее назначили на дежурство. И теперь она ничего не знает о нем. И что означает эта стрельба? Восстание, о котором сказал комиссар? Неужели Сергей опять с ними?
Быстро светало. Спавшая на диване машинистка Авернина поднялась и, борясь со сном, стала поправлять прическу.
Юлия метнулась в коридор. Ей хотелось хоть что-нибудь узнать о событиях в городе.
Человек в мятой шляпе и грязно-белой манишке (маленькое и как бы скользкое лицо кажется потным, узко посаженные глаза прикрыты очками) шел навстречу ей, разглядывая надписи на дверях близорукими глазами. Где-то она видела его раньше. Она мучительно старалась припомнить и не могла.