Кара изумленно наблюдала за умениями и дьявольской силой сурового Аполлона, завершившего тяжелую работу за нее, ведь ей бы она стоила последних сил.
– Гена, я ж тебе говорил, Лева – принц! Что вытворяет, шельмец! Видать, сильно на папашу обиделся, – хлопнул Шухер потрясенного товарища по плечу, наблюдавшего за зрелищем и в самом деле поразительным – порушенный замок с горгульями по воле молодого колдуна, грозно смотрящего из-под золотых бровей, засверкал, походя на гигантский самородок.
– Такого слитка золота шеф еще не видал… – промямлил завороженный Гена.
– Шеф сейчас сам как слиток золота, – усмехнулся Шура, посильнее кутаясь в куртку и шарф, снежная вьюга добралась-таки до того места, где притаились друзья. – Каждый раз смотрю и каждый раз удивляюсь, как они это делают?!
А тем временем Кара приблизилась к незнакомцу с золотым лицом и, дотронувшись до его сверкающих волос, радостно заметила:
– Точно золотые… – пучок крепких золотистых нитей переливался в ее зеркальных пальцах.
– Так пела моя мама Мадина… – глухо проговорили золотые губы Рамзеса. – Спой еще… я давно не слышал этой песни.
И она запела, а из его застывших глаз закапали золотые капельки, на ходу превращаясь в обычные человеческие слезы. Взгляд прояснялся, и вскоре он увидел перед собой того, кому привык доверять всегда: кто никогда не предавал, никогда не обманывал, всегда был честным, искренним, открытым. Таким, как он. В двух больших зеркальных осколках Кары он увидел себя прежнего: могучего, волевого, отчаянного, с волшебным даром превращать все в золото, гордостью и любимцем матери, которая всегда напевала ему эту песню, поглаживая его золотые локоны… как это сейчас делала Кара.
– Я люблю тебя, – сказал он отражению и протянул свои мужские крепкие руки для объятий, а красивое суровое лицо впервые за долгие годы озарилось счастливой улыбкой, сделав молодого человека и в самом деле похожим на настоящего принца. Он призывал Кару стать его частью.
Девушка перестала петь, но разрешила мелодии стать слышимой для всех вокруг и такой, какой привык ее воспринимать Рамзес…
Она полюбила этого незнакомого человека с первого взгляда семь лет назад… а может быть, любила и ждала его всегда. И если бы не злой рок и подлое вмешательство со стороны, они встретились бы раньше, чтобы стать счастливыми с первого же мгновения. Удивительно, но стоило Каре только приблизиться к Рамзесу, как забывались все беды и обиды, уходили в сторону мучительные вопросы, тяготившие ее светлую душу. Это было какое-то волшебство! Но весь смысл ее существования вдруг сомкнулся на одном его облике, суровом, жестком, хищном профиле с невероятно красивым глубоким голубым взором, обрамленным пышными золотыми ресницами. Там всплывали воздушные замки и бескрайнее синее море, а также поцелуи на закате и рассвете… И, сделав шаг, зеркальная Кара обняла возлюбленного, подставляя лицо для долгожданного поцелуя. Его позолоченные губы коснулись ее зеркальных, и воздух между ними засветился звездной пылью, тела влюбленных стали мерцать, соединяясь в один поток света, чтобы рвануть вверх, исчезнув в космосе навсегда…
Как вдруг кто-то неожиданно крикнул:
– Постойте!
ГЛАВА 11. АНГЕЛЫ И ЧАТРЫ
Разлучить влюбленных в их первом поцелуе являлось непосильной задачей для людей, ведь после тех терзаний, мук, разлук, что выпали на их долю, счастье и тепло, усмотренные в любимом взгляде, становились могущественным магнитом, притягивающим не только тела, но их души.
Однако голос, просивший остановиться, не принадлежал человеку – мелодия этого звука разносилась радужной волной, раскрашивающей все вокруг волшебным ангельским сиянием.
Лева обернулся первым, гневно устремив свои глаза, наливающиеся золотым сиянием, в сторону нарушителя любовной неги, и узрел необъяснимое, отчего золотой всплеск пропал, сменяя гнев на изумление.