– Дружба-а-а – это фсё-о-о-о-о! Му!
– Овации! Друзья! Овации! Это победа! Это сто процентный успех! Мы в десятке! Да какое там! В тройке победителей! Мы первые! Лучшие! – кричал в микрофон русский комментатор, видя как в геометрической прогрессии растет рейтинг русской команды.
Лев Николаевич, поджав губы, боясь расплескать эмоции, сначала обнял беременную пятым ребенком жену, потом всех костюмерш, потом достал платок и, уже не сдерживаясь, направился к Василине, чтобы выразить свои чувства.
– Я знал, – только и мог вымолвить он. – Я верил.
Василина тоже не скрывала слез счастья. Она была рада и за Славу, и за себя, и за режиссера, который доверился им. Она радовалась победе, ведь было верным знаком, что небеса и тартары готовы разверзнуться. Это было Посланием, которого они ждали последние четыре года.
Глава 14. Этот день настал
Интернет и средства печати, телевидение отложили свои плохие новости о революциях, катастрофах, войнах, чем обычно почивали своих развесивших уши читателей и слушателей, полностью посвятив первые полосы и горячие сводки невообразимому успеху Евроконкурса, который за последние годы настолько потерял уважение и доверие, что его смотрели только самые наивные старики и дети, и то до определенного часа, когда нужно было отправляться в постель.
Конечно же, на первых полосах светились радостные лица в кокошниках, которых то пытались хвалить, то критиковать. Но только ленивый не сделал в этот день перепост и не примерил кокошник в специальной телефонной программке. В нее тут же добавили эффекты и маски для селфи в виде кокошников и других русских национальных костюмов и аксессуаров, унюхав спрос на а-лярус, на котором можно поживиться.
Марфуша пела со всех телеканалов про дружбу, а костромские яблоки стали известными и за рубежом, тут же попав на прилавки под названием «Marfusha’s food».
Девочки раздавали интервью, рассказывая о себе, своей семье, родине, интересах, хобби и даже о том, что ели на завтрак.
До даты основного конкурса оставался день и, не смотря на самые радужные прогнозы, все ходили немного напряженными, понимая какие закулисные игры могут помешать победе, которая теперь была так близко.
Действительно, накануне организаторы конкурса поменяли правила: теперь выигрыш зависел не от голосования телезрителей, как это было все тридцать лет до того, а от мнения компетентного жюри, составленного из самых важных персон, неизвестных большинству зрителей и участников.
Все понимали, что это ловушка. И только Слава с Василиной оставались по-прежнему полны надежд, не поддаваясь тягостным предчувствиям. Более того, они обратились к этим самым жюри со странной просьбой: поменять их почетное приоритетное пятое место в очереди выходящих на сцену на самое неблагоприятное и нежеланное последнее, то есть их выступление должно было состояться глубоко за полночь.
– Ведь у меня день рождения! – радостно провозгласила Слава своей команде под скептические взгляды подруг. – Ровно шестнадцать лет исполняется.
Ничего не понимающее жюри пошло навстречу, хотя и заподозрило какой-то подвох, пусть никакой логики, кроме обычного девичьего каприза на первый взгляд не заметило.
Лев Николаевич ходил сам не свой, и точно сам не мог себе объяснить причину такого настроения: то ли нервы сдавали от близости самого важного дня в его карьере, то ли предчувствия закулисных игр вокруг Славы, то ли…
Ему постоянно мерещилось, что Василина и Слава стали чаще уединяться и шептаться, со значением посматривать друг на друга, будто говорили на неслышимом языке. Наконец, металлические чемоданы и коробки, что привезла благодетельница, стоявшие до этого нетронутыми, стали распаковываться и устанавливаться техническим персоналом прямо накануне конкурса, хотя были ненужными ни во время репетиций, ни во время отборочного тура.
На вид они представляли собой обычные синтезаторские установки, усилители, трансляторы и прочую дребедень во главе с огромной ротондой с лепным куполом. Режиссер их рассматривал и так и сяк, прогуливаясь туда-сюда с невинным видом, держа в руках неизменный стаканчик живительного зеленого сока. Но не находил ничего странного. Кроме того, что интуиция включала красный свет и мигала-орала в мегафон о том, что готовится нечто несусветное, от чего кожа на руках дыбилась рыжим ворсом, уже не гусиным, а слоновьим, и по спине бежал неприятный холодок.
Наконец, тот самый день настал. В огромном поле, вмещающем гигантское число зрителей, понаехавших с разных концов света, на заранее установленной огромной сцене, крышей уходившей в небо, зажглись яркие прожекторы, потом засуетились сотни волонтеров, охранников, разных устроителей. Потихоньку зал и пространство стали заполняться людьми.