– Боролись мы с ними не на жизнь, а на смерть. Но загнали меня в ловушки, черти поганые! Ух, и скользкие! Ух, и зловердные враги! – он помотал головой, воспоминая приключения и злоключения, пытаясь вкратце объяснить свое исчезновение. – Знали, что силой нас не победить. Знали, что не пересидеть в удали, не сломить силу духа сынов Сварожьих. Догадались хитростью взять. Заманили на самые выси игры, где лишь герои пробиться могут, где победа вот здесь почти была, – и он показал молодцовый кулак с побелевшими костяшками от силы богатырской, – и тут только выяснилось, что дальше одному пройти никак. Ни вперед на волосок, ни назад бочком. Только любовь беззаветная, – он нежно взял Славу за подбородок и глаза его наполнились восхищением. – И дружба верная способны вперед продвинуть. Обоих.
Слава стала гладить шелковистые волосы своего героя, представляя себе, что ему пришлось пережить в ожидании ее помощи.
– Ну как же я могла тебя бросить, зная, что ты бы меня никогда не оставил. И только очень сильная беда могла не дать нам с тобой встретиться.
Неожиданно виртуальная светящаяся доска, как скатерть самобранка, сама развернулась перед ними, а на ней возникли четыре фигуры каких-то невероятных раскрасавиц, одетых в жемчуга и злата. Каждая из них была так прекрасна и лучезарна, смотрела с таким благодушием и приятием на счастливых друзей, что те только восхищенно ахнули.
Славик надел перчатки и взял меч, а потом склонился перед мерцающими женскими образами до земли:
– Приветствую Великую Явь и прошу разрешения навести порядок на ее просторах.
Фигура кивнула и, подняв свой жезл с сердцем на наконечнике, благославила просителя.
– Приветствую Великую Навь и прошу позволения устроить порядок и в ее владениях.
Благородная дама крутанула в воздухе свой артефакт с ромбом, и тот упал с доски в руки юноши.
– Приветствую Великую Правь и прошу соизволения открыть и ее мир для очищения.
Жезл с крестом и благословенный кивок были получены и от этой царицы.
Наконец, Славик обратился к четвертой, и голос его потеплел, словно обращался к родной душе:
– Приветствую, дорогую и горячо любимую Матушку, и прошу материнского благославения на правление славное.
Фигура красавицы засветилась, а величественное лицо озарилось улыбкой. Славь подмигнула юнцу и послала воздушный поцелуй. Тут же в правом углу в корзинку посыпался нескончаемый поток золотых монеток. А в левом углу, где билось красное сердечко, стали бить лучи, красный, оранжевый, потом зеленый. Сердечки множились и множились. Царица кивнула и Славе. Достав из широкого рукава какую-то вещицу, она передала через волшебную доску и ей подарочек.
Слава стала разворачивать узелочек, в котором оказалось невиданной красоты платье, сотканное из зеркальных ниточек, которые искрились, превращаясь в разноцветные узоры, сменяющие друг друга, словно бегущий ручеек. Под платьем хранилась корона из крупных и мелких жемчужин, которые словно живые вибрировали, раскидывая лучи в разные стороны. Только настоящие принцессы или королевы, или волшебницы могли бы носить такую красоту.
Только Слава стала разворачивать платье, как Василинины латы Чуб Парси сами собой сползли с тела девушки, собравшись у ног. А платье ожило и само собой по воздуху приплыло к Славе, на ходу превращаясь в новые легкие удобные доспехи настоящей принцессы, состоящие из маленьких и больших зеркал, отражающих все, что попадается в их гладь. Судя по всему, предстояли походы и приключения.
Славик лишь восхищенно преклонил колено перед своей сверкающей подругой.
– Мой подвенечный наряд, – серебристым голосом прозвенела Славикина доска голосом царицы славного мира. И четыре фигуры пропали с нее, послав воздушный поцелуй на прощанье.
– Повелитель! – позади возник суровый витязь, обращаясь к Славику. – Храмы Карны разрушены до основания, не осталось ни одного из ее учеников, кто бы смог занять место великой ключницы.
– Найдите ту, что прошла Фаты Сват и сорок сороков!
Борис лишь прискорбно покачал головой.
– Никого.
Славик задумался.
– Должен был хоть кто-то один остаться в живых, чтобы остальные не потеряли надежду на светлое будущее. Иначе б врата не открылись без ключа, – и он внимательно посмотрел на Славу, желая расспросить, как той удалось открыть все четыре мира.
– Ни один из ангелов, архангелов, мой повелитель, не смог…
– А смертная могла бы стать… ключницей? – вдруг спросила девушка.
– Если она осталась верна себе и делу, не потеряла настоящего человеческого сердца, в котором теплятся надежда и любовь, – она может стать новой ключницей. Новой богиней, которая справедливо рассудит, кому в какой лок стоит попасть.