«Мамаша!
Пишет вам письмо Николай Иванович Ригачин.
Я служил с Александром Игнатьевичем, с вашим Сашей, под Коломыей, отступал с ним до Умани. В 41-м году мы попали в плен, и там нас морили мором. Но Сашок был сильным. И, спасибо ему, он помог мне бежать из плена. Мы шли к вам. Безоружного его убили полицаи. Я его и похоронил.
Не плачьте, мама.
Не будет у вас единого сыночка, а у меня — родного брата. Долго не мог я решиться написать это письмо. Была у вас надежда, знаю. А теперь не будет.
Простите и бывайте здоровы. Жив останусь — приеду, расскажу подробно про всё…»
Ночь тёплая, душистая. Полог палатки откинут, и влетающий с ветром запах яблок перебивает устоявшийся госпитальный дух.
Радостная была встреча в полку. Ребята окружили друзей, засыпали вопросами. Услыхав крики, из блиндажа выскочил Даиров, затягивая на ходу ремень.
— Молодцы! Богатыри! — прохрипел он простуженно и обнял Николая и Юру. Не успели друзья опомниться, как они уже сидели на койке взводного в блиндаже и отвечали на вопросы, которые сыпались со всех сторон.
Даиров подал им две кружки, наполненные до краёв.
— Ничего, вам можно, — сказал взводный. — А нам — по глотку: могут ночью поднять. За возвращение в родной кишлак!
Николай долго пил непривычно пахнущее, крепкое вязкое вино.
— Рому мы тут бочоночек достали, — разъяснил Никольцев. — Нравится? У меня лично голова назавтра несвежая…
— Слушай, Николай Иванович, — перебил его Даиров. — Для тебя есть новость. Сказать? Ты теперь командир отделения. Приказ есть. Всё как надо…
Николай смутился.
— Ты что? — спросил взводный.
— Рановато ещё. Ну, в общем, пусть хлопцы скажут…
Все загудели, понравилось, что Николай так повёл этот разговор.
— Парень сообразительный, чего там…
— Головой не рискует, как другие у нас…
— Главное — не крикун…
— Ну что ж, налей-ка, Никольцев, ещё им, — распорядился Даиров.
Пока наливали, у входа в блиндаж зашумели, стукнули дверью. При свете коптилки Николай не мог различить, кто вошёл.
— О, подкрепление прибыло! — крикнули от двери. — Пропустите меня, ребятки, к земляку…
Ловко сбросив через голову автомат, Григорий Колесников перешагнул через сидящих на полу, крепко обнял Николая.
— Тише ты, медведь, спина ещё не зажила, — взвыл Николай.
— Ну, как там, Григорий? — спросил тут же Даиров.
— Ничего нового нет, товарищ лейтенант. Роют траншеи слева от дороги… В общем, готовятся к обороне. Тебе письмо, Коля… Уже давно получил, но никак не мог передать.
Николай торопливо раскрыл измятый треугольник и наклонился к прыгающему языку красноватого пламени. Лицо напряглось, губы вдруг дрогнули…
В блиндаже стояла мёртвая тишина, слышно было, как потрескивал фитиль в гильзе, как где-то далеко-далеко гудели самолёты.
— Дочка у меня родилась, хлопцы…
С каждым днём всё больше ощущалось приближение большого наступления.
Ночами где-то в тылу рычали танки, всё чаще приходили артиллерийские разведчики, вечерами появлялось большое начальство.
Подготовку к наступлению лучше других чувствовали батальонные разведчики.
— «Языка» давайте! — кричал по телефону с утра комбат Чёрный Даирову. — Мне начальник штаба проходу не даёт. Каждую ночь приказано ходить на охоту. Было время — отдыхали, а теперь давайте…
Немцы усилили свой передний край, стали осторожнее, и разведчики зачастую возвращались с пустыми руками.
Пошёл первый снежок. К полудню солнце пригревало, и снег таял, оставляя мокрые поблескивающие лужицы.
Николай шёл по длинной траншее, всматриваясь во встречных солдат.
— Ярыш? Пулемётчик? Где-то там, — отвечали ему.
Иван обрадовался, засуетился, достал кисет.
— Пришёл место выбирать… — сказал Николай. — Приказано ночью сходить в разведку. Ну и решил к тебе — свой человек, защитишь станкачом. Чувствую, достанется сегодня…
Ваня подвёл Николая к «максиму», показал сектор обстрела, рассказал, в каком месте можно незаметно подползти к переднему краю. Расположившись поудобнее, Николай неторопливо начал изучать в бинокль метр за метром немецкую оборону.
Ваня, присев рядом, рассказал о новостях. Недавно его представили к награде. Из дому получил хорошие вести. Жена пишет, что урожай собрала неплохой, хату починила.