И это меня тревожит, потому что мы до сих пор ничего не сказали родителям. Джош, кажется, спокойно относится к реакции своих родителей, ведет себя так, будто было бы в порядке вещей огорошить их новостью, когда ребенок уже родится, в то время как мне снятся кошмары о том, как я натыкаюсь на свою мать в продуктовом магазине, и она обвиняет меня в том, что я снова толстею, как это было в колледже.
Узист вручает мне снимки и выходит из палаты. Я изучаю их с бьющимся у горла сердцем, все еще поражаясь чуду, растущему в моем теле. Джош помогает мне подняться с кушетки, избегая смотреть на снимки, которые я оставляю на стуле, прежде чем направиться в смежную ванную комнату, чтобы одеться. Когда я выхожу, он смотрит на свой телефон, а не на снимки, и я стараюсь не обращать на это внимания.
— Надо рассказать родителям, — говорю я, возвращаясь к смотровому столу. Усаживаюсь на него и смотрю на Джоша, расположившегося на стуле рядом.
Он глубоко вздыхает и смотрит вверх.
— Зачем?
— Затем, что песенка спета! — Я показываю на свой живот. — Я уже сама его вижу. Мы больше не можем это скрывать.
Он пронзает меня скептическим взглядом.
— Ты даже не сообщила родителям, что переехала от Дина.
Я усмехаюсь от этого ответа.
— И как бы я это сказала? Эй, мама и папа, я переезжаю к мужчине, которого вы не знаете, и с которым я не встречаюсь просто... потому что.
Джош пожимает плечами.
— Почему ты так упорно отказываешься сообщить новость родителям? Я думала, ты говорил, что они классные.
— Классные по сравнению с твоими безумно религиозными, — отвечает он, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги. — Но ты не знаешь мою маму. Она будет все время приставать к тебе, спрашивать, какого цвета у тебя моча и какие цвета ты хочешь для детской. Она заставит тебя ходить с ней по магазинам.
— Ах, да... детская. — У меня отвисает челюсть. — Мы даже не обсуждали, где будет спать маленький орешек.
Джош успокаивающе качает головой.
— Мой кабинет, который находится рядом с твоей спальней, практически пуст. Можем переделать его в детскую, когда будем готовы. Но не думаю, что нам нужно беспокоиться об этом сейчас.
Я киваю, медленно обдумывая его слова. В его квартире определенно найдется место для троих, и кабинет кажется очень практичным решением. Но я до сих пор не знаю, как долго там пробуду. Можем ли мы жить и растить ребенка вместе, на самом деле не будучи вместе?
Хотя следует отметить, что жить нам совершенно не трудно. Когда я была там первые пару раз, то не заметила, насколько великолепен дом. Джош сказал, что это один из домов, принадлежащих его другу, Максу, который он сдает в аренду. Макс явно знает в этом толк, потому что дом Джоша в десять раз роскошнее моей прежней берлоги.
В спальне, куда я переехала, есть гардеробная и отличное естественное освещение. Гостевая ванна через коридор, в основном, предоставлена в мое личное пользование, что невероятно, потому что в ней есть огромная ванна, которая стоит на возвышении из серых камней, с душем-водопадом на потолке. Все равно, что посетить спа. Ванна Джоша такая же великолепная, с огромной раковиной и туалетным столиком, а также душевой кабиной, отделанной кафелем, с огромной каменной скамьей и двумя насадками для душа.
Перевезти всю свою дерьмовую мебель, вероятно, было хреновым шагом, но это должно было быть сделано, если я не хотела жить в потрясающей ванне. Более того, я не собиралась позволять Джошу покупать новую мебель ради меня. Не хочу быть обязанной ему, когда наша странная договоренность закончится.
К счастью, пока все идет хорошо. Джош очень много работает, но регулярно справляется обо мне в течение дня. А я безумно взволнована новой работой. Мне нравится, когда есть с кем обсудить это.
Внезапно входит доктор, и мы с Джошем обращаем на нее все внимание: Доктор Лиззи — невысокая блондинка с вьющимися золотистыми локонами и вечно хриплым голосом, который так и просит умаслить его микстурой от кашля. Ее порекомендовал один из коллег Джоша из отделения неотложной помощи, и мне очень нравилось ходить к ней на прием. Она, кажется, совершенно спокойно относится к тому факту, что мы с Джошем не пара.
— Все выглядит идеально! — говорит она, глядя на планшет и просматривая снимки. — Развитие ребенка идет полным ходом. Сердечко выглядит хорошо. Околоплодные воды на месте. Серьезно, все, как нужно.
— А как насчет того, чтобы сделать несколько скринингов и, возможно, амнио? — уточняет Джош глубоким и властным голосом.
Доктор Лиззи хмурит брови, глядя на меня.
— Можно, конечно, но Линси молода и здорова. Снимки выглядят великолепно. Я бы не рекомендовала данные процедуры, так как вы не очень рискуете.
— Я просто хочу убедиться, что мы ничего не упустим, — сурово отвечает Джош.
Меня охватывает тревога, потому что я понятия не имела, что Джош хочет спросить об этом.
Она кивает.
— Понимаю, но, как вам, конечно, хорошо известно, амниоцентез сопряжен с риском. В худшем случае он может привести к инфекции или преждевременным родам.
— Преждевременным родам? — восклицаю я, подавшись вперед и нервно глядя на Джоша. — Ни за что. Я ни за что не пойду на такое.
Джош вздрагивает, встречаясь с моими широко распахнутыми глазами.
— Я просто узнаю, Линси.
— Это мое тело, и я не собираюсь подвергать ребенка риску, потому что ты по любому поводу ведешь себя как параноик. — В горле у меня встает комок.
Доктор Лиззи откашливается, прерывая наш с Джошем напряженный зрительный контакт.
— Доктор Ричардсон, я понимаю, что с вашим медицинским образованием вы считаете, что лучше больше информации, чем меньше. Но, судя по результатам ультразвука, вам не о чем беспокоиться.
Джош стискивает зубы, кивает и переводит внимание на нее.
— Вы здесь эксперт, так что я полагаюсь на ваше мнение.
Доктор Лиззи благодарно улыбается и поворачивается ко мне.
— И как вы себя чувствуете, Линси? Есть вопросы?
— Э-э, я чувствую себя хорошо, наверное, — хриплю я, теперь, когда Джош отступил, комок в горле стал исчезать. — Немного испугалась из-за той бомбы, которую он только что сбросил.
Она улыбается мне.
— Парни иногда бывают чересчур заботливы.
— Можете мне не говорить.
Поджимаю губы, вспоминая, как Джош все время нервничает из-за каждой маленькой шишки и царапинки на мне. Даже в ту ночь, когда мы занимались сексом, он, казалось, был в ужасе от того, что шлепок по заднице повредит беременности. Невозможно вечно терпеть его такого.
Я прочищаю горло и серьезно смотрю на доктора.
— Можете объяснить мне, насколько я... уязвима? Потому что я частенько бываю неуклюжей, и Джош считает, что если я буду делать определенные вещи, то могу навредить ребенку или это может вызвать схватки. Неужели это так просто?
Доктор Лиззи задумчиво кивает.
— Что же, любые удары в живот — это то, чего вы определенно должны избегать. Но ребенок очень хорошо изолирован собственным водяным матрасиком. — Она смеется. — И для того, чтобы действительно вызвать схватки, потребуется довольно значительное воздействие.
Я облизываю губы и киваю.
— А... другие части тела в меньшей опасности?
Она склоняет голову вбок.
— Что вы имеете в виду?
Мое лицо мгновенно вспыхивает, и мне кажется, Джош прожигает меня взглядом. Но, черт с ним, это мой врач, и у меня есть вопросы.
— Например... если я использую вибратор, — бормочу торопливо, съеживаясь от странно высокого голоса.