Я заставляю себя рассмеяться, думая о том, каким Джош был со мной в последнее время. Да, мы занимаемся сексом, так что это явно не проблема. Но он даже не смотрит на мой живот. На самом деле, он ведет себя так, будто его вообще нет. И после того, как несколько недель назад, когда мы принимали ванну, он отказался почувствовать, как шевелится ребенок, я бы предпочла, чтобы он был похож на Лэнса и таращился на мой живот, вместо отсутствия какой-либо реакции.
Напряженным голосом я отвечаю:
— Так, для парней нормально быть немного... отстраненными. В итоге, они все еще могут стать великолепными отцами?
— Да, это нормально. В смысле... многие говорят, что женщины становятся матерями в тот момент, когда узнают, что беременны, но парням нужно увидеть и потрогать живого ребенка, прежде чем они действительно смогут принять то, что происходит.
Я вздыхаю.
— В этом есть смысл.
На заднем фоне раздается громкий треск.
— Вот, зараза, Клэр только что опрокинула пластиковый контейнер с пуговицами для рукоделия. Проклятье. Мне пора. — Связь прерывается прежде, чем я успеваю попрощаться.
— Кто звонил? — спрашивает Джош, подходя ко мне сзади, когда я добавляю еще сливок в кофе.
— Моя сестра, — весело отвечаю я, поворачиваясь с кружкой к нему. Мой взгляд скользит по его телу, он стоит передо мной в одних серых боксерах. Я прочищаю горло и сосредотачиваюсь на своих мыслях. — Она хочет, чтобы я посидела с племянницами в субботу вечером. Я думала привести их сюда. Ты не против?
— Конечно, нет, — отвечает Джош, приближаясь ко мне и наливая себе кофе. Он пронзает меня серьезным взглядом и добавляет: — Это твой дом в такой же степени, как и мой.
Я прищуриваюсь.
— За исключением того, что ты до сих пор не обналичил ни одного чека, что я тебе постоянно даю.
— Разве друзья не могут заплатить за друзей? — Он поворачивается, чтобы сделать глоток кофе, и я смотрю на его квадратную челюсть. — И, кроме того, ты много чего здесь делаешь, чем, безусловно, отрабатываешь себе проживание.
— Что, например?
— Гм... готовишь. — Он показывает на свой живот. — Я набрал пять фунтов с тех пор, как ты переехала.
— Может, я просто пытаюсь помочь тебе нагулять жирок. — Я застенчиво прикусываю губу, и внутри меня разливается тепло. Его пресс все еще прекрасно виден над низко сидящим поясом боксеров.
Он хмыкает, а потом его лицо становится немного серьезнее.
— Итак, хочешь, чтобы я исчез в субботу? В эти выходные у меня нет смены, но если хочешь, чтобы дом принадлежал тебе, я могу пойти потусоваться с Максом.
Я хмурюсь и качаю головой.
— Нет, ты мог бы остаться со мной. Мне может понадобиться твоя помощь, и сестра хочет с тобой познакомиться.
Его брови приподнимаются.
— Звучит зловеще.
— Она классная. В основном. — Я прикусываю губу, надеясь, что он не распознает моего блефа.
Джош медленно кивает.
— Тогда, конечно, я останусь.
Он наклоняется и целует меня в лоб, обдавая восхитительным ароматом лосьона после бритья, а потом идет с кофе в свою спальню, где я теперь сплю каждую ночь.
Когда он уходит, у меня нет ни тени сомнения, что Джош все еще был бы чертовски сексуален, даже нагуляв жирок. Не могу дождаться, когда увижу его с моими племянницами.
Глава 20
Джош
По всему обеденному столу разбросана всякая всячина для рукоделия, в течение последнего часа Линси бегала вокруг, пытаясь создать идеальные условия для своих двух племянниц. Судя по тому, как много она о них говорила, я понял, насколько сильно она любит этих маленьких девочек. Но я и подумать не мог, что, готовясь к их визиту, она опустошит всю секцию товаров для хобби. Это кажется немного чересчур.
Линси в ванной, когда раздается звонок в дверь, поэтому я направляюсь туда, чтобы впустить гостей. Меня встречает высокая брюнетка примерно моего возраста. По обе стороны от нее стоят две маленькие блондинки младшего школьного возраста.
— Срань господня, — выпаливает сестра Линси, снимая темные очки и оглядывая меня с ног до головы. — Ты доктор Мудак?
Я напрягаюсь, но тут за моей спиной раздается голос Линси:
— Кристина, это Джош! Джош Ричардсон. — Она встает передо мной, бросая мне через плечо извиняющуюся улыбку, затем наклоняется, чтобы обнять племянниц. — Джош, это Кристина, моя сестра, у которой длинный язык.
— Очень длинный, — с улыбкой добавляет Кристина, протягивая руку. — И я слышала, что у тебя очень длинный...
— Экран телевизора! — заканчивает Линси, обнимая племянниц за плечи и прижимая их к себе по бокам, ее лицо искажает чувство вины. — У нас куча фильмов, игр и попкорна, и мы устроим отличную пижамную вечеринку, верно, девочки?
— Там ребенок? — спрашивает младшая, тыча Линси в живот.
— Да, Клэр, там ребенок. — Линси похлопывает себя по животу и нервно смотрит на меня.
— Как странно, — говорит старшая и тянется, чтобы погладить живот Линси.
Вся эта сцена заставляет меня чувствовать себя неловко. Детишки не успели переступить порог дома, а уже натирают живот Линси, как статую Будды.
Линси откашливается и жестом указывает на девочку повыше.
— Джош, это Леннон. А это малышка Клэр.
Клэр берет Линси за руку и прячется за спину тети.
— Я не малышка.
Линси поджимает губы.
— Ты права, Клэр. Тебе уже восемь. Не возраст для малышки! А Леннон одиннадцать, — сообщает она мне. — Боже, как бежит время! Давайте, девочки, заходите.
Я отступаю назад, чтобы дать им пройти. Сестра Линси смотрит на меня, когда проходит мимо. С точки зрения внешности, она в основном более высокая версия Линси, но ее каштановые волосы коротко подстрижены в объемную прическу. Девочки направляются к столу с рукоделием и тащат за собой Линси, а Кристина бочком подходит ко мне.
Она скрещивает руки на груди.
— Готов ко всему этому?
Я пожимаю плечами.
— Боюсь, я не очень-то разбираюсь в рукоделии.
Кристина, прищурившись, смотрит на меня.
— Я имею в виду, готов ли ты стать отцом?
— А кто-нибудь к этому готов? — В ответ я снова пожимаю плечами. — Мы что-нибудь придумаем.
Наклонив голову, она окидывает меня пристальным взглядом.
— Сколько тебе лет, Джош?
— Тридцать четыре. — Я расправляю плечи, чтобы не выглядеть слабаком перед этой странно пугающей женщиной.
— Был женат?
— Нет.
— Серьезные отношения?
— Нет. — Я поворачиваюсь к ней. — Работа отнимает у меня большую часть времени.
Сжимаю рукой шею, мои мышцы напрягаются от ее скорострельного допроса.
Она кивает, оглядывая меня с головы до ног, как животное в зоопарке.
— А теперь часть твоего времени отнимает моя сестра.
При этом замечании я хмурюсь.
Она наклоняется ближе.
— А ребенок отнимет еще больше.
Я киваю, и меня охватывает беспокойство.
— Хочешь дать мне какой-то совет?
— Да. — Она отстраняется и хлопает меня по плечу. — Не облажайся.
Дети изматывают. Не поймите меня неправильно, я всегда знал, что с ними много возни, и, наблюдая их в Балтиморе, видел, как родители разрывались между присмотром за здоровыми детьми и теми, кто был болен. Но тот факт, что все это время Леннон и Клэр не переставали говорить или двигаться, или ронять, или просить о чем-то, или проявлять эмоции, — это психически истощающая реальность.
И судя по тому, что мне рассказывали, с младенцами дела обстоят еще сложнее. Как мы с Линси справимся? Слава богу, она переехала ко мне, так мы сможем помогать друг другу, потому что мысль о том, чтобы пройти через все это в одиночку, кажется совершенно нереальной. И представить себе людей, с радостью желающих иметь более одного ребенка, кажется сбивающим с толку жизненным выбором.