Она с изумлением разглядывает меня. Это напоминает мне взгляд мамы Джоша, которым она все продолжает смотреть на меня. Когда мы сказали ей, что собираемся пожениться, я подумала, что она никогда не перестанет плакать.
Я беру для Кайлы бутылку воды из холодильника и жестом указываю на столовую.
— Присаживайтесь.
— Спасибо. — Она бросает тяжелую сумку на стол и делает глоток, прежде чем пригвоздить меня широко раскрытыми глазами. Сев, она произносит: — Вау... значит, вы и Джош. Могу я спросить, как давно вы помолвлены?
— Если хотите узнать, что было первым: курица или яйцо... яйцо. — Я показываю на свой живот. Я уже привыкла к этому вопросу. Боулдер — маленький городок, и залететь без кольца на пальце означает, что все жаждут сплетен.
— Вы очаровательны. — Кайла улыбается. — Держу пари, вы замечательно подходите Джошу.
— Я никогда не была очаровательной, — возражаю я со смехом. — Хотя довольно часто становлюсь эмоциональной и сумасшедшей, спросите Джоша.
Она смеется.
— Значит, у Джоша, по всей видимости, все хорошо?
При ее словах я хмурюсь.
Ох, стойте. Должно быть, она имеет в виду то, что случилось в Балтиморе.
— У него все хорошо... вроде как, — добавляю я, потому что мне любопытно узнать немного больше о том, каким Джош был в Балтиморе. Если эта женщина встречалась с ним, то, конечно, она может просветить меня в этом вопросе.
Кайла кивает, словно прекрасно понимает, что я имею в виду.
— То, что с ним случилось, трудно пережить.
— Да, — уклончиво отвечаю я и делаю глоток моктейля, пытаясь решить, насколько я ужасна, выуживая информацию у незнакомки, а не у своего жениха. — Он почти не говорит об этом.
— Не удивлена. — Она резко кивает. — Медицинская школа учит нас механизмам совладания, но смерть близкого вам пациента очень меняет взгляд врача на себя и свою карьеру.
Я прикусываю губу и медленно киваю.
— О чьей именно смерти вы говорите?
— О смерти Джулиана, конечно, — говорит она, жестикулируя. — Джош любил его, как родного сына.
Я вздыхаю от ее замечания и не могу не любопытствовать дальше.
— Все, что там произошло, — просто безумие.
Кайла кивает.
— Да, действительно. То есть, оказаться под судом за халатность — уже достаточно плохо, но попасть под следствие из-за лучшего друга…
Я холодею, но стараюсь не выдать себя.
— Джошу повезло, что он еще может вести практику.
— Ну, иск с самого начала был необоснованным. Марк тоже врач, и ему следовало бы это знать. Доктора не всемогущи, как бы печально это ни было, и люди должны это понимать. И так много исков о халатности подаются от горя. Сложность данной проблемы заключалась в том, что Джошу вообще не следовало быть врачом Джулиана. Они с Джулианом были слишком близки. Но Джош не мог отказать лучшему другу. Уверена, вы знаете, что Марк и Джош были как братья.
Я хмуро киваю, пытаясь осмыслить все, что она сказала. Это сложно.
— И вы знаете Джоша, он такой упрямый и самоуверенный, что понятно, потому что он гений. Лучший студент в группе и ординатор, которого все пытались обставить. К тому же он обладал такой невероятной манерой общения с детьми, что сердце таяло. Он мог быть с ними откровенен и в то же время возиться на полу. Удивительное зрелище. Честно говоря, именно теплота и любовь, которые он испытывал к своим пациентам, привлекли меня в нем. Он должен был стать лучшим лечащим врачом, которого когда-либо видели стены больницы Джона Хопкинса... но потом случилось все то, что случилось с Джулианом. Невероятно, как быстро все может измениться в этой профессии.
Я киваю, быстро моргая и изо всех сил стараясь не обращать внимания на комок в горле и жгущие глаза слезы.
Джош и любовь в одном предложении? Неужели он действительно такой? Если да, то кто тот человек, которого я узнала за последние несколько месяцев?
— Вы тоже доктор? — спрашивает Кайла, вырывая меня из эмоционального штопора.
Я отрицательно качаю головой.
— В настоящее время я ассистент детского психолога.
Брови Кайлы приподнимаются.
— Исцеление сознания — это совсем другой зверь, не говоря уже о сознании детей.
— Да, — автоматически отвечаю я, потому что в памяти внезапно всплывает имя на том нераспечатанном письме. — Вы не знаете, Джош и Марк больше не разговаривают?
Кайла впадает в ступор от моего вопроса.
— Джош больше ни с кем из нас не разговаривает. Он не отвечает на наши звонки, электронные письма или письма по почте. Словно хочет притвориться, что его жизни в Балтиморе никогда не было. Марк пытался связаться с ним бесчисленное количество раз.
— А почему вы думаете, что он захочет говорить с вами сейчас?
Кайла тяжело вздыхает.
— Я считаю, он может помочь мне спасти жизнь этой малышке, если только посмотрит историю ее болезни. И подумала, что, если окажусь у него на пороге, он не сможет меня игнорировать.
Я сглатываю комок в горле, прежде чем спросить:
— Джулиана убил рак?
Кайла резко вскидывает голову, явно удивленная моей неосведомленностью.
— Нет... то есть…разве вы не знаете всей истории?
Я делаю глубокий вдох.
— Как я уже сказала, Джош не слишком много говорит об этом.
Ее лицо смягчается, когда она понимает, в какой темноте я на самом деле блуждаю.
— Джош лечил Джулиана от рака, но его жизнь унесла необнаруженная аневризма мозга. Джош винит себя за то, что не увидел признаков, но аневризмы у детей трудно обнаружить. И у Джоша с Джулианом была одна супергеройская фишка, они вели себя так, будто не чувствовали боли. Джулиан всегда был Капитаном Америкой, а Джош — Халком. Они сокрушали боль собственными силами, и Джош считает, что если бы он не был так близок с Джулианом, тот не скрывал бы свои симптомы, и Джош смог бы его спасти.
От агонии этого сценария у меня на глазах выступили слезы.
— Какой кошмар.
Лицо Кайлы вытягивается.
— Мне не следовало ничего рассказывать.
Я качаю головой и подаюсь вперед.
— Значит, Джош винит себя в смерти Джулиана, потому что слишком сильно его любил?
Кайла прикусывает губу.
— Джош убьет меня за то, что я сказала.
Я смахиваю слезы, мне грустно за маленького мальчика, грустно за его отца и грустно за Джоша, который пытался его спасти.
— Я рада, что вы мне сказали.
Она улыбается и оглядывает меня с головы до ног.
— Но у вас с Джошем все хорошо, правда? Он справился со своим прошлым? Вы явно планируете будущее.
Я сжимаю губы и не обращаю внимания на дрожащий подбородок.
— Психолог сказал бы, что нет, он не справился со своим прошлым.
Ее лицо бледнеет.
— Я надеялась, что возвращение домой — это то, что ему нужно. Или просто... какое-то время. Я имею в виду, вы открыли дверь, выглядя такой милой и счастливой. Надеялась, что это означало, что его ситуация улучшилась.
Я печально качаю головой.
— Не совсем.
Внезапно у нас за спиной раздается кашель, и я оборачиваюсь.
Джош стоит у бокового входа в кухню и смотрит на нас. Я стою, держась за живот, защищаясь от его сурового взгляда.
— Какого черта ты здесь забыла? — голос Джоша звучит ровно, когда он переводит взгляд на Кайлу.
Кайла тоже встает и берет со стола свою сумку.
— Мне нужна твоя помощь с одним пациентом.
Джош кладет ключи на стойку и медленно идет к нам.
— Я ничем не могу тебе помочь.
— Неправда. Ты единственный, кто может помочь. — Она явно не желает принимать «нет» в качестве ответа. — Это ребенок, Джош, маленькая девочка, и мне просто нужен час твоего времени. Если бы ты взглянул на историю ее болезни, уверена, увидел бы то, что упускаю я.