В груди вибрирует тревога. Это ощущение, словно долото, откалывает по кусочку от моего некогда гранитного сердца, медленно открывая мягкую сердцевину. И началось это с того момента, как в моей жизни появилась Линси. С того момента, как я позволил себе прикоснуться к ее животу и обнять ребенка, которого мы создали вместе. Теперь, со словами Марка и этим крошечным, спящим ребенком, гранитная оболочка полностью уничтожена.
Марк трогает меня за плечо, его глаза широко раскрыты и искренни, когда он добавляет:
— Я понял, что это нормально — позволить себе чувствовать себя счастливым, чувак. И хочу этого и для тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.
Сиерра согласно кивает и улыбается мужу с тем же нежным взглядом.
Мне трудно дышать. Руки дрожат, когда я смотрю на крепко спящего ребенка.
Он прекрасен. Розовые щечки и темные блестящие волосы. Нижняя губка трепещет, словно тот мечтает о чем-то, о чем могут мечтать только лети. Мои глаза наполняются слезами, когда в глубине глаз Джей-Джея и форме его крошечного подбородка, я вижу Джулиана.
Вот тогда приходит чувство. Крошечная, трепещущая искорка чего-то, что я не позволял себе чувствовать больше двух лет, поражает меня из ниоткуда.
Любовь.
Вашу ж мать.
Я уже люблю этого паренька, хотя только что его увидел. И все еще люблю Джулиана. Люблю Марка и Сиерру за то, что они подарили мне этот момент, дали Джей-Джею мое имя и предложили мне свое прощение.
Я... я люблю их.
И я люблю своего ребенка. Моего орешка.
И больше всего на свете… я люблю Линси.
Блядь.
— Вы в городе надолго? — спрашиваю я, приподнимая ребенка, чтобы почувствовать щекой тепло его маленькой головки.
— Мы здесь до воскресенья, — с улыбкой отвечает Сиерра.
Я плотно сжимаю губы и осторожно передаю ребенка ей.
— Я хочу вас кое с кем познакомить.
Марк улыбается.
— Я надеялся, что ты это скажешь.
— Но сначала мне нужно кое о чем позаботиться. — Нервно провожу рукой по волосам и на мгновение задерживаю там, пытаясь очистить мысли. Пытаясь думать. — Могу я позвонить вам завтра и договориться о времени, когда все улажу?
Марк понимающе улыбается.
— Мой номер не изменился.
И вот так я убегаю от своего темного прошлого и гонюсь за тем, что может стать моим светлым будущим.
Глава 30
Джош
На следующий день, когда я стучу в дверь Дина, на улице уже темно. Его маленький особняк на окраине Боулдера совсем не похож на мой, где будут жить Линси с ребенком. Потому что они — моя семья. Мое все. Вот почему прошедшие сутки я потратил на уборку кабинета и превращение комнаты Линси в самую красивую детскую, которую я когда-либо видел.
К счастью, Макс, Майлс и Сэм вызвались помочь, потому что после ухода Линси, я разгромил все, на что ушло несколько часов, чтобы собрать из миллиона деталей. Мне потребовалась помощь на восстановление того, что я уничтожил физической силой. Теперь пришло время исправлять эмоциональный вред.
Я полностью согласен с Линси, и мне потребовалось встретиться с Джей-Джеем и взглянуть в лицо своему прошлому, чтобы понять, что я был абсолютно готов еще несколько месяцев назад. Линси позволила моему сердцу открыться и дала мне возможность обнять Марка и его сына. Вспоминать Джулиана с любовью и нежностью, а не с болью и чувством вины. Она исцелила меня, и теперь я могу отдать ей всего себя.
Я хочу подарить ей весь мир.
И если Дин откроет эту дверь и скажет, что может дать ей больше, чем я, он чертовски ошибается.
Дин открывает дверь, стоя передо мной в одних трусах. В доме темно, и он щурится от света фонаря на крыльце, как раз когда я замечаю позади него знакомую брюнетку, завернутую в простыню.
Во мне вспыхивает ярость, и я отвожу руку и расчетливо бью Дина в лицо. Он бревном падает на пол, а я трясу пульсирующей рукой и топаю мимо его стонущего тела к Линси.
Я останавливаюсь на полушаге, когда брюнетка оборачивается.
Только это не Линси.
Блядь.
У Дина из носа хлещет кровь.
— Ты гребаный идиот! — ревет Дин, схватившись за лицо. — Кажется, ты сломал мне нос.
Спустя несколько мгновений мы оказываемся в ванной Дина, и я лечу его рану. Незнакомка убежала наверх, прячась от психа, который только что вправил нос человеку, на которого напал, и держит его за переносицу, пока кровотечение не остановится.
Голос Дина звучит гнусаво, когда он говорит:
— Тебе лучше не выставлять за это гребаный счет.
Я закатываю глаза.
— Просто скажи, где Линси, и я уберусь отсюда.
Он вырывается из моих рук и заменяет мои пальцы своими.
— Она у Кейт, чертов психопат.
Я хмурюсь, потому что вчера был с Майлсом, а тот не сказал мне ни слова.
— Она жила не у тебя?
— Нет, — гнусавит он. — Она отказалась остаться у меня из уважения к тебе. Ты даже не представляешь, как сильно она тебя любит, мудила.
От этих слов грудь стискивает от боли, потому что я все еще боюсь, что это не правда. После всего, что я наговорил, всего, что сделал… вдруг она уже не испытывает ко мне прежних чувств?
— Я тоже ее люблю. — Эти слова странно ощущаются у меня на языке. Странно, но правдиво.
Дин пронзает меня серьезным взглядом.
— Ты любишь Линси?
Я киваю.
— Иначе я бы тебя не ударил.
Брови Дина взмывают вверх, и, что удивительно, уголки его губ приподнимаются в улыбке.
— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что ты будешь за нее бороться.
Посещение другого дома оказывается гораздо более плодотворным, потому что Кейт открывает дверь с широкой улыбкой.
— Наконец-то, черт возьми.
Я тяжело выдыхаю и смотрю мимо нее в дом.
— Линси здесь?
Майлс, сидя на диване в гостиной, ловит мой взгляд и виновато улыбается.
— Как дела, доктор Мудак?
В ответ на его приветствие я поджимаю губы.
— Мог бы сказать, что она здесь.
Он мотает головой.
— Всегда принимай сторону своей дамы. Если бы ты это знал, то не оказался бы в таком затруднительном положении.
— Могу я увидеть Линси? — Я с головы до ног вибрирую от напряжения при мысли о том, что снова ее увижу. Кажется, прошли месяцы, хотя на самом деле всего неделя.
Кейт кивает и, не сводя с меня глаз, голосит во всю глотку:
— Линси, твой широкий жест здесь! — Лицо Кейт искажается, когда она тычет пальцем мне в грудь и, прищурившись, говорит: — Тебе лучше иметь наготове громкую речь, или я упаду на колени и буду бить по твоим причиндалам так сильно, что у тебя месяц не встанет.
Я поднимаю руки вверх, сдаваясь, и тут мое внимание отвлекает появившаяся за спиной Кейт Линси.
На ней пижамные штаны в цветочек и розовая кофточка, она слишком красива, чтобы быть сейчас так далеко от меня.
— Мы можем поговорить? — спрашиваю я, когда она подходит ближе к двери.
Она бросает нервный взгляд на Кейт, которая ободряюще потирает ее руку. Глубоко вздохнув, Линси выходит на крыльцо. Желтый свет фонаря отбрасывает на нас тусклый свет посреди жаркой летней ночи.
Я смотрю на живот Линси, мне не терпится прикоснуться к нему, и я нерешительно спрашиваю:
— Как ты?
— В порядке. — Она потирает руки и проходит мимо меня, чтобы встать перед качелями на крыльце.
— Тебе холодно? — спрашиваю я, указывая большим пальцем на дверь. — Мы можем войти внутрь.