Фрида Абрамовна Вигдорова
Минуты тишины
От автора
Никто не любит, чтобы его поучали. Я тоже не люблю. И сразу хочу сказать: эта маленькая книжка — не лекция, не поучение. Это — разговор. Как он возник?
В 1933 году я стала учительницей, преподавала в начальной школе. Я учила детей русскому языку и арифметике, но мои ученики спрашивали меня обо всём на свете, и я старалась в меру своего опыта и знаний отвечать им.
Потом я стала преподавать в старших классах. И очень часто урок литературы превращался в разговор, который равно волновал и класс и меня.
Разговор продолжался и рос за пределами школы — ко мне стали приходить письма читателей. В своих письмах подростки говорили не только о том, что они думают о моей статье или книжке, — они спрашивали о том, что их волновало, а иногда и мучило. Отвечать было не всегда легко: ведь нет одного общего совета для всех, и никто не может научить, как надо поступать во всех случаях жизни. Человеческий путь сложен, характеры и судьбы людей различны. И, видимо, каждый сам должен задуматься над своей жизнью, над своим местом в жизни.
Ведь именно в юношеские годы определяется, чем будет силён человек, чем станет дорог и нужен обществу, какие черты он должен воспитывать в себе, чтобы прожить жизнь достойно и честно, чтобы быть сильнее в любом испытании, которое жизнь поставит на его пути.
Читая письма, я ещё и ещё раз понимала и другое: не только старший может разбудить мысль младшего. Нет, разговоры с детьми, которых я учила и для которых писала книжки, заставили и меня о многом задуматься.
Общаясь друг с другом в книге и в жизни, люди — молодые и старые — помогают друг другу многое понять.
В книжке «Минуты тишины» все истории подлинные. Только в некоторых случаях я меняла фамилии.
И если эти невыдуманные истории заставят вас задуматься или добавят хоть что-нибудь к тому, о чём вы уже думали сами, я буду считать, что моя цель достигнута.
Ф. ВИГДОРОВА
Зачем палка между людьми?
«Дорогая редакция, я хочу написать вам про случай в нашем дворе. У нас есть девочка Зоя. Мы с ней вместе готовим уроки, ходим в кино. Ребята меня за это дразнят. А Лёвка сказал: «Ты девчатник». Я ему ответил: «Какой же ты пионер?» А он говорит: «Я тебе как дам, ты отлетишь!» Я так решил: пусть я девчатник, а с Зоей всё равно дружить буду. Он всех ребят во дворе подговорил, и они меня дразнят. Как мне быть теперь?
Валера Михалёв».
Дорогой Валера!
Редакция «Пионерской правды» дала мне твоё письмо и попросила на него ответить. Я прочитала письмо и подумала: что же отвечать? Ты и сам всё понимаешь. И, по-моему, каждый человек должен дружить с тем, кто ему по душе. И я всегда очень удивляюсь, когда слышу, как ребятам говорят:
— Ты с Колей не дружи. Ты лучше подружись с Юрой: он хороший мальчик.
Может, Юра и правда очень хороший мальчик. Но ведь когда дружишь с человеком и любишь его, начинаешь видеть в нём то, чего другие не замечают. Как будто и ничем не лучше других, а вот мил тебе этот человек.
А уж насчёт того, с кем лучше дружить — с мальчиком или девочкой, и вообще можно ли дружить мальчику с девочкой, — такой вопрос мне попросту непонятен. Когда я была маленькая, мы все дружили между собой — девочки и мальчики. Конечно, и среди нас всегда находился такой, что кричал про жениха и невесту, но мы на это внимания не обращали.
Ты пишешь: «Пусть я девчатник, а с Зоей всё равно дружить буду».
А как же иначе? Чего бы ты стоил, если бы отказался сей час от дружбы с Зоей? Ведь это было бы и трусостью и предательством. Хороши бы мы были, если бы отворачивались от своих друзей, лишь бы нам жилось спокойнее. Нет, если сейчас, в школьные годы, не научиться дорожить дружбой, беречь её и отстаивать, потом уж трудно будет стать верным, надёжным другом. Ты поступил правильно! Дружи с теми, кто тебе по душе, и не обращай внимания на тех, кто тебя дразнит.
Видишь, я сказала только то, что ты понимал и прежде. Но хочется мне написать письмо другому человеку: Лёве, который обозвал тебя девчатником.
Итак, Лёва, ты считаешь, что с девочкой дружить стыдно. Что ж, не хочешь — не дружи! Осуждать тебя за это нельзя, можно только пожалеть.
Если человек слеп и не видит ничего вокруг, если человек глух и не слышит человеческого голоса — его можно горько пожалеть. Но если человек нарочно завязал себе глаза, или заткнул уши, или решил: я не буду ходить двумя ногами, как все, я буду всю жизнь прыгать на одной ножке, или вдруг пришла ему в голову странная мысль: жить, скажем, только в городе и никогда ни на час не выйти за пределы его улиц, не видеть поля, леса, речки, — что можно сказать о таком человеке? Пожалуй, его тоже жалко. Но ты уж извини, жалеют его… за глупость, за недомыслие. Скажут: вот чудак, сам себя обокрал! И забудут о нём.