Однажды в «голубятню» пришёл комендант с просьбой. Весь этаж ремонтируется. Так вот, не согласятся ли ребята приютить на время двух новичков — Валентина Безуглова и Сергея Коваленко?
— Потеснитесь, а?
Ребята согласились. Новые обитатели «голубятни» не нарушили заведённого порядка жизни. Но скоро стало ясно, что их связывают между собой совсем другие отношения, нежели те, к которым привыкли на «голубятне».
Разные есть на свете дружбы. Есть тихие дружбы, без ссор и обид, а есть друзья, которые постоянно ссорятся, но жить друг без друга не могут. У дружбы словно бы нет никаких законов. Но один закон у неё всё-таки есть: дружба не знает начальников и подчинённых. А тут один говорил, а другой покорно слушал. Один властно приказывал, другой безропотно повиновался. Валентин был начальником, хозяином, Сергей — подчинённым. Валентин был сам по себе, а Сергей — только его тенью.
И вот однажды у одного из обитателей «голубятни», Вадима, пропала вся получка. Он положил её, как всегда, к себе в тумбочку, а на другой день, вернувшись с работы, нашёл ящик пустым.
— Конечно, вы подумаете на нас, мы здесь новички, — сказал Безуглов. — Но мы знаем вора. Это ваш Лобанов.
— Никогда не поверю, — сказал Вадим.
— Да вот Сергей сам видел, — спокойно возразил Безуглов. — Серёжка, чего молчишь?
И Сергей подтвердил: да, он вошёл в комнату, когда Николай Лобанов закрывал ящик тумбочки и рассовывал деньги по карманам.
Лобанов всегда нуждался в деньгах: половину своей получки он отсылал матери и сёстрам в деревню. А на оставшиеся деньги питался, платил за общежитие и… покупал голубей. Голуби были его страстью. Они жили рядом, на чердаке, и Николай отдавал им всё свободное время. Перед получкой он занимал то у одного, то у другого, потом раздавал долги и опять оставался ни с чем. Но поверить, что он украл, никто не мог.
— Я сам видел, — повторил Сергей, — своими глазами видел: стоит и деньги по карманам рассовывает. Ещё пятёрку уронил, я ему и поднял. Не понял, что к чему.
В эту минуту открылась дверь, и вошёл Лобанов.
— Колька, — сказал Вадим, — нужны были тебе деньги, ну сказал бы. Разве тебе кто когда отказывал?
— Ты про что? — недоумённо спросил Лобанов.
— А про денежки, которые ты свистнул! — сказал Безуглов.
Лобанов кинулся к нему и сшиб с ног. Завязалась драка. Лобанова и Безуглова едва разняли. Через несколько дней, ни слова не сказав товарищам, Лобанов взял на заводе расчёт и уехал. В тот же день с утра, ещё до его отъезда, пропали деньги у Алексея, другого жителя «голубятни». Всё было против Лобанова, все улики налицо: раз молча уехал, значит, виноват. Не был бы виноват — поговорил бы, объяснил, а тут исчез, как вор. И опять прихватил с собой чужое.
— Нет, — сказал Вадим, — тут что-то не так. Не могу я найти покоя. Что-то мы сделали не по-людски.
И он написал в деревню, где жили Лобановы. Просил Николая вернуться: «Приезжай, поговорим. Ведь товарищи, сколько вместе жили. Не верю я, что ты взял. Приезжай».
Николай не вернулся. Вместо него приехала Тоня, его сестра. Она вошла в комнату под вечер, отворила дверь и с порога спросила:
— Где Коля?
Оказалось, Николай домой не приезжал.
Три дня обитатели «голубятни» метались в поисках Лобанова. Тоня всё время твердила: «Он руки на себя наложил». И только Безуглов был спокоен и усмехался: «Да бросьте вы… Объявится».
И правда: на четвёртый день парень, которому Николай перед отъездом подарил своих голубей, встретил Лобанова на другом заводе.
— Он там слесарем работает. Говорит, и там не останется, подастся на целину. А сюда не вернётся ни за что. Говорит: раз они могли на меня такое подумать, они мне больше не товарищи.
— Скажите, какой лорд! — насмешливо произнёс Безуглов. — Это каждый так может — сначала чужим поживиться, а потом разыгрывать честного. Вот ворюга!..
И тут Сергей Коваленко, сидевший до этого на койке, встал. Он был очень бледен, и руки у него дрожали. Он налил себе стакан воды, залпом выпил и сказал, обращаясь к Безуглову:
— Врёшь! Это ты ворюга, а не Колька. Ребята, это Безуглов взял деньги у Вадима. И у Лёшки. Я знаю. Но Валька сказал, что покажет на меня, если я проговорюсь. Сказал: всем докажу, что украл ты, и жизни тебе не будет ни на заводе, ни в городе. И научу кого надо, — тёмную тебе устроят. Ну, вот… Вот и всё… Это уж не первый раз я показывал, как он велит… Но больше не стану.
Сергей Коваленко боялся Валентина Безуглова. Одолеть этот страх ему было очень трудно. Он не знал, поверят ли ему. Он не привык говорить правду. И всё-таки он одолел свой страх и сказал то, что требовала его совесть. Как он пришёл к этому? Встревожило его исчезновение Лобанова? Испугался он за жизнь человека? Смутили его Тонины слёзы, Тонин страх за брата? Стала невмоготу унизительная зависимость от Безуглова? Кто знает! Но только такая минута пришла, и он сказал подлецу: «Ты подлец и клеветник!» И он сказал о невинном человеке: «Он не виновен!»