Оставшимся в живых жителям кишлака, которые вернулись из ущелий и пещер, бойцы отряда помогли перебраться к старой юрте пастуха. Так был основан новый кишлак, которому жители дали почетное название Кизил-аскер.
Отряд после отдыха и обеда, распрощавшись с жителями, ушел за перевал.
А вечером на сером скакуне с карабином за плечом у юрты Тюлябая появилась Валидэ. Увидя ее, старик словно помолодел.
— Входи, дочь моя! Сам аллах послал тебя! А конь у тебя откуда? На нем приезжал курбаши…
— Моя добыча! Все расскажу, отец. Где Султан? Мне сказали, он ранен, остался у вас.
Радостна была встреча влюбленных, разметанных в один миг басмаческой злобой.
Вечером, за ужином, возле постели Султана его верная жена рассказывала:
— Салим не стал требовать у отца возвращения калыма. Он разыскивал меня все эти два года. Три его гонца случайно прослышали, что я живу здесь. Вот и налетели, и скрутили, и увезли к Салиму. Сдали на женскую половину. Курбаши был где-то в набеге, разбойничал. Меня подлечили, нарядили. Три девочки-жены очень меня полюбили. Через месяц вернулся меченый дьявол. Хотел сделать женой, но я царапалась, кусалась, выдирала ему бороду. Говорю: «Убей». Злился, но не убивал. Отца боялся. Помогает сильно ему мой отец.
За мою строптивость этот дьявол придумал мне наказание: должна я быть служанкой у его трех жен, делать самую черную работу и ухаживать за его двумя скакунами. Когда я попадалась ему на глаза — стегал плетью.
— Сегодня я чуть не зарубил курбаши, но ему помогает дьявол: шальная пуля перебила мне руку с занесенным клинком, — мрачно сказал Султан.
— Он сам шайтан. Вы же видели у него на лбу двурогую печать. Когда он родился, старый отшельник сказал: «Аллах послал его в мир в наказание за грехи людей», — вспомнил былое Тюлябай.
— Правда! Он сам шайтан или шайтан ему помогает: три раза я пытался его убить, когда был в плену, и всегда что-нибудь мешало, — угрюмо признался Усман.
— Продолжай, дочь моя! Расскажи, как ты спаслась?
— За эти долгие месяцы, ухаживая за конями, я сдружилась с этим Серым, строптивым скакуном. Хотела было на нем бежать, — быстрее ветра этот конь, но курбаши решил с большим отрядом перебраться на эту стону. Взял всех жен. Думал изгнать красных из душанбинского вилайета и вернуть поместья своего отца.
Когда я узнала об этом, то шепнула Абдусаттару — рабу: «Предупреди жителей. Дай знать в Душанбе». Когда переправлялись, я ночью ускакала на Сером. В горах встретила отряд, рассказала все командиру. Абдусаттар успел известить другой отряд. Вот красные и окружили бандитов. Жаль, не всех перебили! — жестко добавила Валидэ.
— А те, что прячутся в горах, опять на нас нагрянут, — сказал старик, горестно вздохнув.
— Смотрите, дед, — Султан указал на степь, — горит десять костров. Там десять человек могут взять винтовки, да нас трое метких стрелков…
— Четверо! Я научилась стрелять. Но где винтовки у людей?
— Командир оставил жителям, на всех хватит. Командир считал трофеи — четыреста винтовок от убитых и пленных досталось нашему отряду, — разъяснил Султан.
— В банде было пятьсот басмачей. Не скоро оправятся, — радостно заметила Валидэ. — Не скоро придет сюда Салим-злодей. Те, что в горах, тоже переправятся на тот берег.
В юрту вошел пожилой охотник Азимбай. Это он, узнав об угрозе нашествия басмачей, предложил жителям кишлака спасаться в горах, обещая спрятать там хоть на неделю. Но всего десять семейств и шесть юношей-сирот пошли за ним. Все они вернулись невредимыми.
Азимбай поздоровался, взял протянутую чашку с кумысом и сказал:
— Тебя, Тюлябай, и меня люди выбрали старшинами. Надо организовать оборону нашего небольшого селения, так наказывал командир. Он оставил нам оружие и патроны. У нас вооружено шестнадцать человек, да у тебя трое…
— Четверо! Вот мой карабин и конь, — поспешно сказала Валидэ.
Азимбай улыбнулся и ласково проговорил:
— Значит, нас будет двадцать джигитов. Надо всегда держать дозор у дороги и на трех тропах. Тогда и триста басмачей не проникнут сюда, так советовал командир. Народ назвал наш новый кишлак Кизил-аскером. Мы будем кизил-аскерами.
Так началась самооборона кишлаков, которые раньше были беззащитны.
РАСПЛАТА
Река времени безвозвратно уносит дни, месяцы, годы…
Кровавые кошмары прошлых лет стали стираться в памяти Карима. Комсомольская работа захватила его. Грамотных людей в ту пору не хватало, а необходимо было проводить земреформу; в глухих кишлаках организовывать трудовые артели; разъяснять запуганным, забитым беднякам и батракам их права; пробуждать в них сознание чувства собственной ценности и силы.