– Знакомьтесь, – прошептала Айлана. – Это Уилли, а это мистер Уоддингтон.
– Можно просто Джей, легче запомнить, – сказал Джей, расплываясь в улыбке и чувствуя, что из него с этой улыбкой уходит половина усталости и горечи.
– Он полицейский, – поводя бровями и глядя на мальчика так, словно ему явился сам Господь Бог, произнесла Айлана.
– Полицейский?! – воскликнул Уилли, в благоговейном восторге расширяя черные блестящие глаза. – Ух ты!
– Тсс! – Айлана кивнула на второго ребенка.
– А, да! – Уилли опять закрыл рот ручонками, но в следующее же мгновение сжал их в кулаки и вскинул. – Настоящий полицейский! У нас в комнате! Вот здорово! – громким шепотом произнес он. – Жаль, Стэнли спит. Ведь не поверит мне завтра!
Уилли было года четыре – определенно больше, чем второму ребенку. Он прекрасно разговаривал, отчетливо произносил каждый звук и, судя по всему, отличался редкой для этого возраста сообразительностью. До Джея вдруг дошло, что в его присутствии взбудораженный мальчишка вообще не заснет. Надо было что-то предпринять.
– Очень приятно с тобой познакомиться, Уилли, – сказал он, встав со стула, подойдя к кровати и протянув ребенку руку. Тот пожал ее, с потешной серьезностью насупив черные бровки. – Знаешь, зачем я пришел? – спросил Джей.
– Нет. – Уилли покачал головой, не головой даже, а всей верхней половиной своего подвижного детского тельца.
– Проверить, спишь ты или нет, – сказал Джей, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
Уилли ахнул.
– Н-не сплю…
– Плохо, – выдал Джей, удивляясь, что так быстро подобрал к мальчишке нужный ключик.
– Ты меня теперь арестуешь? – испуганно и в то же время бесстрашно глядя Джею прямо в глаза, спросил Уилли.
– Нет, арестовывать, конечно, не стану, – спокойно произнес Джей. – Но должен тебя предупредить: если мальчик не соблюдает режим, не слушает старших, ему никогда не стать настоящим полицейским.
– А-а… – Уилли раскрыл рот, на миг теряясь. – А если мальчик сейчас же постарается заснуть, завтра утром съест кашу и сам отнесет Энн грязную тарелку? Что тогда? – задыхаясь от нетерпения и тревоги, протараторил он.
Джей сделал вид, что задумался.
– Если и завтра ляжет спать вовремя, даже днем, когда тихий час? – ужасно волнуясь, добавил Уилли. – А на прогулке не полезет к Джимми, не будет носиться как угорелый и не станет дразнить маленькую Лили?
– Тогда совсем другой разговор. – Джей развел руками.
Айлана стояла у спинки кровати и с интересом наблюдала за беседой «настоящих мужчин». Лишь иногда кивая Уилли в подтверждение слов Джея.
Уилли поспешно улегся на кровати и накрылся одеялом. Но тут же вскочил, вытянул вперед руки и затряс ими, умоляя Джея простить ему последнюю вольность.
– Я сейчас. Только покажу тебе свою полицейскую машину. – Он на цыпочках, но очень проворно подбежал к шкафу у стены, выдвинул нижний ящик, достал игрушечный автомобиль, так же быстро вернулся и, всунув свою драгоценность в руки Джею, выдохнул: – Вот!
Джей внимательно рассмотрел машинку.
– Что ж, почти как настоящая!
– Правда? – захлебываясь от счастья, спросил Уилли.
– Разумеется, правда. Полицейские никогда не лгут.
В умных детских глазках внезапно мелькнула тень сомнения. Он обвел рубашку, куртку и брюки Джея задумчивым взглядом.
– А почему ты не в форме? И где твой пистолет?
Джей, не растерявшись, наклонил голову и заговорщицки произнес:
– Когда полицейский ведет расследование, он надевает не форму, а обычную одежду, чтобы никто не угадал, что он служит в полиции. А пистолет куда-нибудь прячет. Ты об этом разве не знал?
– Не-а… То есть… – Уилли нахмурился, о чем-то поразмыслил и кивнул. – Вообще-то знал.
– Ты, я смотрю, ужасно умный мальчик, – заметил Джей. – Если исправишься, сможешь, пожалуй, стать отличным полицейским.
Уилли оголил в радостной улыбке белоснежные зубки и поспешно забрался в постель.
– Я очень скоро засну, честное слово! – пообещал он, закрывая глаза.
– Не сомневаюсь. – Джей наконец позволил себе улыбнуться, взглянул на Айлану и почти неслышно произнес:
– Я подожду вас в коридоре.
Айлана собралась было что-то ответить, но передумала, замахала руками на дверь и вышла из комнаты вместе с Джеем.
– Пойдемте, я открою вам игровую. Посидите там, можете включить телевизор. – Ее глаза восторженно засветились. – Как же вы здорово придумали с Уильямом. Наверняка он теперь быстро уснет, во всяком случае постарается.
Она кивком указала в конец коридора, где располагалась просторная игровая.
– Если честно, я сам удивился, что додумался так с ним поговорить, – признался Джей, следуя за Айланой. – А как он отреагировал, а? Я даже не ожидал.
– Вы его просто не знаете. Уилли удивительный ребенок – вдумчивый, умный, добрый. Может, чересчур подвижный и любознательный, но это ведь даже здорово, правда? – Айлана вопросительно взглянула на Джея, когда они остановились перед увешанной картинками дверью, и вставила в замочную скважину ключ.
– Правда, – ответил Джей не вполне уверенно, потому как с детьми практически не сталкивался и понятия не имел, с какими предпочел бы общаться: с послушными или озорниками.
– Мне, во всяком случае, больше по душе такие, – сказала Айлана, раскрывая дверь и жестом приглашая Джея войти. – От Уилли я вообще без ума!
В ее голосе прозвучало столько нежности – такой, какая в состоянии завладеть лишь женским, материнским сердцем, – что Джей невольно взглянул на нее и всмотрелся в ее глаза более пристально. Айлана сразу отвернулась, опять освободила от игрушек один из стульев и предложила гостю сесть. Но Джей успел заметить любовную теплоту в ее взгляде и то, что румянец на ее щеках немного сгустился.
– Надеюсь, я скоро вернусь. – Она улыбнулась и не задерживаясь ушла.
Телевизор Джей включать не стал, хотя еще в полицейском участке решил: надо непременно посмотреть вечером новости. С любопытством рассмотрел игрушки, коробки с составными картинками-загадками, человечка, выведенного розовым мелом на черной доске в полстены.
Айлана Пэрис все это время так и стояла у него перед глазами: теперь совсем другая, не такая, какой явилась на беседу в участок. Более женственная, окутанная тайной, теплая… манящая…
Да-да, он ясно почувствовал: его к ней со страшной силой влечет. И растерялся, даже испугался. Девять месяцев подряд для него на свете существовала единственная женщина – блистательная Шарлотта Хэнкок. Он бредил ею, был на сто процентов уверен, что большего интереса в нем не вызовет никто, буквально сходил по ней с ума. И вот, сразу после того, как он узнал о ее неверности, ему на пути повстречалась Айлана Пэрис.
Совсем не похожая на Шарлотту. Ни внешностью, ни манерами. Шарлотта любила красоваться в обществе известных в городе людей, с необыкновенной щепетильностью следила за собой, обожала дорогие наряды.
Ее черные блестящие волосы были всегда идеально уложены (за исключением редких случаев, когда Джей – и, как выяснилось, не только он, – навещал ее поздно вечером). Строгие костюмы и платья сидели на ее стройной фигурке безупречно, она с поразительной легкостью и грациозностью умела расхаживать в туфлях на высоченных каблуках. Джей восторгался ею, всем сердцем верил, что именно такой должна быть его женщина.
До тех пор пока не увидел Айлану, которая буквально перевернула его представление о женской красоте. Айлана была выше, широковата в плечах, с довольно крупными руками (в сравнении с аристократически тонкокостной Шарлоттой). Украшать себя тоже любила, но по-другому, с девичьей, почти детской непосредственностью. В выборе одежды, косметики, сумок, безделушек она, насколько успел понять Джей, не равнялась на вкусы великосветских кругов – прислушивалась единственно к личным желаниям, оттого и смотрелась такой естественной, живой, немыслимо пленительной.