Успехи наших подрывников в районе Пособланко перекликались с боевыми действиями других подразделений и партизанских отрядов.
На южном фронте мне довелось встретить старого знакомого — М. К. Кочегарова, с которым мы вместе обучали в 1930–1932 годах будущих партизан в Киеве. Как выяснилось, он тоже использовал наши мины.
Воевали в тылу врага и другие советские добровольцы, которых я знал раньше. Немало смелых налетов на военные объекты мятежников и интервентов удалось организовать инициативному и энергичному В. И. Кремневу-Киселеву.
Пришла пора лунных ночей. Луна поднималась все выше и все дольше оставалась на безоблачном небосводе. Ночное светило «помогало» противнику. Подрывники яростно проклинали луну.
Вскоре, однако, мы научились работать и в этой обстановке, хотя одна из таких ночей здорово подвела меня.
Я разбирал при лунном свете сумку с минноподрывным имуществом тяжело раненного минера и — сделал неосторожное движение. Все обошлось сравнительно благополучно: взорвался только электродетонатор, и я чуть не лишился кисти правой руки, да несколько осколков впилось в лицо. Никто больше не пострадал…
Этот несчастный случай свел меня еще с одним членом, Хаенского провинциального комитета партии, товарищем Фредерико дель Кастильо — начальником военно-санитарной службы южного фронта.
— А говорят, подрывники ошибаются только раз! — заметил Фредерико, удаляя очередной осколок из моей окровавленной руки.
Это был замечательный врач и обаятельный человек. Так же как Валенсуела, Арока, Мартинес, Фредерико дель Кастильо мечтал после победы над фашизмом приехать в СССР. Все эти славные сыны Испании, за исключением Мартинеса, погибли от рук мятежников и интервентов…
Крушения на дорогах противника продолжались. Подрывники пустили под откос эшелон с марокканской кавалерией. Из тридцати вагонов не уцелело ни одного.
Мятежники были взбешены. На охрану железной дороги они поставили несколько батальонов и непрерывно вели поиски инженерных мин.
Наши бойцы были начеку. У нас уже имелись мины, которые взрывались при первой попытке снять их с полотна дороги. Изменили минеры и тактику действий: стали часто менять районы нападения, перешли главным образом на колесные замыкатели.
Пропустив «бдительный» патруль, подрывники выходили к дороге за одну-две минуты до подхода поезда, устанавливали колесный замыкатель, и составы валились как по расписанию.
Так, например, был взорван во второй половине марта поезд с боеприпасами для франкистов под Монторо.
Наши люди осуществили этот взрыв в очень сложных условиях. Подойти к дороге с юга было невозможно: открытая местность. Осуществить вылазку за одну ночь нельзя: далеко от линии фронта. С севера железную дорогу прикрывала не только охрана, но и быстрая река Гвадалквивир; помимо мин и оружия надо было нести с собой две складные брезентовые лодки. На подобных лодках в 1930–1932 годах я переплывал через Днепр, но то были только учебные занятия.
Возглавил эту вылазку моряк Руис. К западу от Монторо река не охранялась, и подрывники спокойно преодолели ее. Они успели поставить две мины и даже увидели, как упал под откос поезд.
Днем мятежники попытались на машинах вывозить боеприпасы из покореженного эшелона. Но и это им не удалось. Самолеты под командой К. М. Гусева внезапно налетели на скопление вражеских машин. Многие из них сгорели или взорвались тут же у разбитых вагонов.
Эту картину хорошо можно было наблюдать с гор из расположения республиканцев. И прибывший из Хаена товарищ Пасуэло оказался очевидцем незабываемого зрелища.
Почти одновременно с — этим наши бойцы подорвали и два небольших моста. Один — под Бельмес, второй — в Эспиэль.
Ловкие, смелые, дерзкие подрывники капитана Доминго к концу марта основательно нарушили железнодорожное движение на участке Кордова — Пеньярроя.
Тогда франкисты стали осуществлять перевозки по шоссе.
Но тут же вышли на автомобильную дорогу и бойцы Доминго.
Движение вражеских колонн по автомагистрали резко сократилось. Особенно в ночное время. Несколько батальонов фашистской пехоты так и не добрались до фронта: их поставили на охрану дорожных сооружений и самой дороги.
Секретари Хаенского провинциального комитета товарищи Пасуэло и Валенсуела, а также Мартинес не забывали подрывников. Бывали они и в нашей мастерской, где изготовлялись инженерные мины, ручные гранаты и другие средства для вылазок в тыл противника.
Большую кропотливую и временами опасную работу проводил маленький коллектив, где старшим был Састре. В переводе на русский язык — састре — портной. Но наш Састре был хорошим электротехником, а потом стал еще пиротехником. На полном круглом лице его мгновенно отражались все чувства. Даже при незаурядной полноте Састре был очень подвижен. Этот на первый взгляд «нервный» человек работал всегда очень спокойно и уверенно.