Тут Сюзанна не выдержала. Ударилась в слезы, черт побери.
— Она видела, как я совершила большую глупость, — прошептала она.
— Кто?
— Ракель.
— Значит, вы боялись, она сообщит про вашу глупость, если вы расскажете, что видели, как она увела Мио?
— Да.
Я вздохнул.
— Вы меня чертовски заинтриговали. Выкладывайте, что ж такого ужасного вы натворили, раз не посмели сказать, что видели похищение маленького мальчика.
— Я совершила кражу. Одна из воспитательниц переезжала, и ей разрешили на время оставить кой-какие ящики в пустой конторе. Я случайно видела, как она копается в одном из ящиков. И там в деревянной шкатулке лежали замечательные украшения. Не могу рассказать, почему так поступила. Но вечером я вернулась и стащила шкатулку. А Ракель меня видела.
За окном пролетела какая-то птица, совсем близко. Терпеть не могу птиц, с самого детства. Окно было открыто, и я знаком попросил Люси закрыть его.
— Что Ракель делала в садике после работы? — спросил я.
— Не знаю. Знаю только, что она видела, как я стащила шкатулку. И на следующий день заявила мне: “Я видела, что ты совершила кражу. Помни об этом”.
— Прямо так и сказала?
— Да.
Я подумал вслух:
— Она не сказала, что сообщит другим, что вы воровка? Ведь, как я понимаю, когда кража обнаружилась, поднялся большой шум.
— Да, конечно. Я боялась ходить на работу.
Почему же Ракель не сообщила ни полиции, ни коллегам, что стала свидетелем кражи? Вывод напрашивался сам собой. По какой-то причине она не хотела говорить, что тоже находилась тогда в садике. Или не хотела привлекать внимание к своей персоне.
— Я не знала, что делать, — сказала Сюзанна. — Но… мне правда были очень нужны деньги. И я продала все украшения. В общем, за хорошую цену. Решила свои проблемы.
Решила одни проблемы и создала новые, подытожил я. Вдобавок ее поступки вызывали вопросы. Очень много вопросов, а времени у меня, как я чувствовал, маловато.
— К сожалению, мне по-прежнему трудно понять ваше поведение, — сказал я. — Ракель еще чем-то напугала вас, чтобы заставить молчать?
Сюзанна помедлила с ответом.
— Как раз перед тем, как пройти с Мио через калитку парковки, она остановилась под уличным фонарем. Потом обернулась, будто знала, что я стою там и гляжу на нее. Она посмотрела прямо на меня, подняла руку и приложила палец к губам. Клянусь! Если бы взгляд мог убить, я бы умерла на месте. Мне стало так страшно, что я бросилась прочь от окна. И не сказала никому ни слова. Потому что поняла: если пикну, попаду в скверный переплет.
На секунду-другую я задумался. В ее рассказе были логические пробелы, придется нам еще побеседовать, и не раз.
— Несмотря на все страхи, вы явно по-прежнему там работаете, — сказал я. — И несмотря на кражу. Черт, неужели вам ничуточки не стыдно?
— Детскому саду был предписан режим строгой экономии. Я, понятно, думала, что мне не придется больше там работать, что они откажутся от почасовиков. А они, наоборот, предложили продлить договор. Я не могла не согласиться.
Слова слетали с ее губ так легко. Не могла не согласиться. Не могла сказать “нет”. Так уж вышло. Не помню, когда я последний раз сталкивался с настолько безответственным человеком.
— Вы никому словом не обмолвились. Пока в детский сад не явился Бобби. И тут вы вдруг надумали с ним поговорить.
— Только познакомившись с ним, я поняла, что натворила. И больше не могла жить по-прежнему. Как я ни боялась, мне было необходимо кому-нибудь рассказать. И я рассказала ему. После этого мы поддерживали контакт. Он говорил, что ходил в полицию, но они ему не поверили. Мне надо пойти самой. А я опять струсила. В следующий раз, когда я разговаривала с Бобби, он назвал ваше имя. Сказал, что вы со мной свяжетесь. Но этого не случилось. В конце концов я позвонила Бобби. Ответил какой-то мужчина, полицейский. От него я узнала, что Бобби нет в живых. И положила трубку.
Я вздохнул.
— Полиция вас еще не навестила? Они ведь могут в случае чего отследить ваш телефон.
— Вряд ли. Я звонила по мобильнику с незарегистрированной симкой. Как и сейчас.
Настал мой черед помедлить.
— Сюзанна, как мне быть с вашей историей? — сказал я немного погодя. — Своего настоящего имени вы не назвали. И контактов с полицией не хотите.
— Но вы же найдете способ использовать мой рассказ!
— Ладно, говорите, как вас зовут, черт побери. Я же знаю, что не Сюзанна.
— Нет, не скажу.
— А Ракель? Ее-то фамилию вы можете мне назвать.
— Миннхаген, — ответила Сюзанна. — Ракель Миннхаген.