Монтейлер вздохнул.
– Вот, значит, какая она была, ваша фантастическая пещера. Зрелище хоть куда! – Он поднял го лову. – Вы действительно держали связь с кораблем все это время?
– Да.
– Почему же в таком случае толщи скал не воспрепятствовали распространению радиоволн? Корабль окружен миллиардами тонн гранита, а передатчик на борту, хоть он и достаточно мощный, не рассчитан на работу в таких условиях! Да и вообще никакой сигнал во всей Вселенной не мог бы проникнуть сквозь такую преграду. Каким же образом сила сигналов даже не уменьшилась?
В отсеке стало тихо. Наконец Эди сказал:
– Но приборы...
– Что приборы? В этом проклятом корабле произошло обыкновенное короткое замыкание, вот и все. Сначала какой-то собор, а теперь еще и это. Да плевать мне на все показания приборов, никакой пещеры нет и быть не может. А если никакой пещеры нет и не было...
Он не закончил фразу.
– Джослин и Марта тоже видели собор, – сказал Эди безразличным тоном.
– Вот это меня тревожит больше. Монтейлер поднялся со стула и направился к двери.
– Там, внизу, происходит что-то необычное, в этом я согласен с вами, но я больше не доверяю кораблю, который передает подобную информацию.
Он бросил взгляд на стенные часы.
– Мне надо самому во всем разобраться. Под готовьте к старту еще один разведывательный корабль... Через двадцать минут. И держите непрерывную связь с первым кораблем. Пока все.
Монтейлер резко повернулся и вышел из отсека.
Он нашел Кэт в одном из справочных отделов, где она просматривала катушку с материалами о древнем фольклоре землян. Прямо перед ней в воздухе висело объемное изображение кентавра.
Монтейлер опустился на стул.
– Изучаешь нашего распутного друга с Земли?
– Вроде того. – Она выключила видеофон и обернулась к нему. – Что-нибудь случилось?
– Да уж воистину случилось.
Он вкратце рассказал о последних событиях, особенно подробно описав сфинкса.
– Он был точь-в-точь такой, как в той психологической пьесе, которую ты мне демонстрировала когда-то… – Он запнулся. – Ну, там еще говорилось об Оресте или как его...
– Ты имеешь в виду трагедию «Эдип-царь», – сказала Кэт, слегка кивнув головой. – К твоему сведению, ее создал некий Софокл, который жил на Земле в древние времена. У него там упоминается и эта загадка...
Кэт посмотрела ему в глаза.
– Постой, ты уверен, что тебя не разыгрывают? Уж больно все сходится.
– Никто здесь не знает о царе Эдипе или какой-нибудь другой древней трагедии. К тому же дело слишком серьезное, чтобы кто-либо осмелился шутить.
– А может, это был робот-актер или что-то в этом роде?
– Не исключено. На других планетах мне доводилось видеть вещи и похуже. Но, черт побери, как же машина может еще функционировать, когда прошло пятьдесят тысяч лет?
– А если механизм не такой уж старый? – спросила Кэт серьезно.
Монтейлер в изумлении уставился на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что эта планета, возможно, не такая и безжизненная, как должно было бы быть, если исходить из привычного порядка вещей. – Она сделала неопределенный жест, как бы указывая на пространство за пределами корабля. – Ты же сам видел, что там происходит.
Но это не люди. Удивительные животные не редкость, мы с тобой встречали и не такие мутации. Если же здесь и есть люди, то только дикари. На всей планете нет ни единого города, никаких промышленных центров, ничего.
Он наклонился к ней.
– Послушай, Кэт, мне все это не нравится... Что-то здесь не так. То, что произошло с Джослином и Мартой, конечно, весьма прискорбно, но против любого нападения можно предпринять соответствующие меры. Я привык сражаться с реальным противником во плоти, здесь же мне приходится сражаться с тенями, с кентаврами, драконами, сфинксами... Корабль, посланный в разведку, тоже начинает бредить чудесами... Машины, механизмы – это единственное в мире, на что можно полностью положиться, они не могут лгать, теперь и они стали чудить. Я...
Он замолчал, но тут же сказал резко:
– Мы сами сядем на Землю.
– Наш корабль? Мне казалось, что ты не станешь так рисковать.
– Пойдет разведчик. Места там только для троих, включая робота.
Он задумчиво посмотрел на нее.
– В экспедиции понадобится психолог, желательно, чтобы он хорошо знал древний фольклор землян.
– Понимаю твой намек. Кому же выпадет счастье занять второе место в этом патруле само убийц? Может быть, полетишь ты?
Он встал.
– Наша экспедиция может кончиться катастрофой, пока все идет к этому. В таком случае пусть лучше я буду в этот момент там, внизу – по крайней мере, у меня будет меньше забот потом.
Он с сомнением взглянул на нее с высоты своего роста.
– Когда-то мы с тобой неплохо справлялись с делом. Быть может, повезет и на сей раз?
– О, доброе старое сотрудничество! – Она отвернулась и сказала негромко:
– Хорошо, Мон. Я согласна. Уже на полпути к двери он бросил:
– Через пятнадцать минут у шлюза В. Договорились?
Монтейлер не стал дожидаться ответа, и мгновение спустя его быстрые шаги замерли в коридоре.
Кэт прислонилась к переборке и уставилась в потолок. Ее губы плотно сжались, по краям рта появились упрямые складки. Потом она взяла кассету с видеозаписью, размахнулась и запустила ею через всю комнату в противоположную стену.
6
Окружающий ландшафт сначала успокоился, а затем растворился, превращаясь в новые неожиданные картины. Появились густые леса, в которых кипела жизнь; медленно поднялись к небу величественные горы; на равнинах заколыхались под ветром высокие травы; небольшие лужицы превратились в озера и моря, где на островах в кудрявых рощах ползали, бегали и летали бесчисленные существа. Постепенно контуры окружающего мира затвердели, как остывшая лава. Над космодромом по-прежнему неподвижно висел разведывательный корабль, запертый в стенах, которые только он сам мог ощущать. Ущелье между отвесных скал пропало, на его месте шумел лес, простиравшийся до самого горизонта. В глубине леса – Марта.
Марта шла по древней мощеной дороге, сопровождаемая собственной тенью, причудливо распластавшейся за ее спиной. Темный лес, тронутый первыми лучами занимавшейся зари, молчаливо окружал ее со всех сторон. Солнце, только-только вставшее из-за горизонта, золотило ее блестящие черные волосы, отражалось в широко открытых испуганных глазах. Шелестели кедры, березы, вековые дубы; сквозь густые кроны в гуще леса на землю падало бледно-зеленое сияние. Слышались голоса птиц, вздохи ветра, шуршание листвы, журчание ручьев – слаженный оркестр играл нескончаемую мелодию под неподвижным покровом дремлющего моря деревьев. Марта шла и шла, преследуемая воспоминаниями о сфинксе, об окровавленном куске мяса в его лапах, который никак не вязался с обликом ее друга, еще совсем недавно сидевшего рядом в кабине корабля. Страшная сцена вновь и вновь вставала перед ней, когда она, закрыв глаза, в панике бросилась из ущелья в лес, крича, спотыкаясь, падая, шарахаясь от любого звука, плача от ужаса перед неизвестностью. Мрак был полон существ, которые беззвучно бежали рядом; со всех сторон из тьмы на нее фосфорическим блеском смотрели тысячи глаз, мгновенно исчезая, едва она кидалась им навстречу. Казалось, ночи не будет конца. Марта порывисто и громко дышала, чувствуя, как приближаются к ней ползучие тени, тут же бесследно растворяясь, такие ощутимые и такие недосягаемые. Когда же, наконец, забрезжило утро, все видения и призраки растаяли в сгустках тьмы под черными деревьями быстро и неслышно, будто их и не существовало.
Она шла вперед, почти забыв об окружающем ее лесе. Деревья ей только снились, весь мир ей только снился, и лишь воспоминание об умирающем человеке было реальностью. Лицо ее застыло, неестественно скованное покоем, а все существо сотрясалось от беззвучных рыданий.