Женщина, тем временем, небрежно помахивая клинком медленно направилась ко мне, похоже ей надоела игра и она решила, что пришло время со мной наконец то покончить.
— Признай поражение. И я не стану отправлять тебя на респ. — Усмехнулась она мне. — Признаюсь честно, такого сопротивления мне никто никогда не оказывал. Я, конечно, не про твое позорное фехтование, я про абордаж, ловко ты выкосил мою команду, ну да это ресурс восполняемый.
— Мы договаривались. — Прошипел я, изображая смертельную рану. — Что если выиграешь ты, то сможешь забрать свое судно только после того, как я закончу свои дела, если ты просто убьешь меня, моя команда расправится с тобой.
Женщина звонко рассмеялась.
— Два десятка низкоуровневых игроков. — Она склонилась ко мне. — Они мне на один укус, причем я даже их убивать не буду, пинками загоню обратно в колодки. — Я начал кашлять кровью, вернее я сделал вид, что кашляю кровью, а моя левая рука с предельной скоростью метнулась вверх и зажатый в моей руке кинжал вошел ей под правую грудь. Нет уж, я не собирался ее убивать, это была слишком уж ценная добыча, выпрямившись как ни в чем ни бывало я вытащил из инвентаря рабский ошейник и защелкнул его на шее удивленной и теряющей сознание женщины.
Затем, как дорогое сокровище, я поднял ее на руки и по абордажному мостику, понес в свою каюту.
Когда я внес ее к себе, Мила тут же с любопытством кинулась ко мне, ей было интересно, что за новая девушка присоединилась к их компании и как бы ее лучше пристроить к делу, я согнал девчонок с кровати, и уложив на нее фехтовальщицу, кинулся искать в запасах капитана исцеляющие зелья, с этим как ни странно мне помогла Жанна, Мила же оценив внешние данные новенькой совершенно утратила к ней интерес, для нее не красивые женщины не представляли никакого интересна, на них не получается заработать денег.
Зубами откупорив пузырек со сверкающей красной жидкостью и подошел к женщине и залил в ее бесчувственный рот его содержимое.
Рана на груди затягивалась на глазах и бледное лицо начало снова приобретать здоровый розовый оттенок. Веки ее затрепетали и наконец то она открыла глаза.
— Что за… — Она попыталась встать, но что-то поняв ухватилась обеими руками за рабский ошейник на своей шее. — Ты! — Она вытаращилась на меня и попыталась вскочить, но Мила была быстрее, она резким хлёстким ударом отправила ее обратно на кровать.
— Знай свое место. — Прошипела она. — К хозяину обращаться только на «Вы», голос не повышать!
Женщина оскалилась.
— А это у нас тут кто? Начинающая госпожа? Воспитательница! — Она сплюнула на пол. — Где тебя так топорно учили? — Мила ухватила ее за волосы и ткнула лицом в пол.
— Имей уважение, к дому хозяина. Слижи немедленно. — В ответ на это, женщина только расхохоталась.
— А ты становишься все интереснее и интереснее, мальчик. — Она подняла на меня взгляд. — Но компания у тебя так себе. Недоучки. — Она извернулась и вцепилась в руку Милы, та завизжала и задергалась, но женщина как бульдог сжимала челюсти на ее запястье и не отпускала. И тут Жанна спокойно встала с кровати, подошла к борющимся девушкам и как-то хитро нажав женщине на челюсти, заставила их разжаться. Фехтовальщица снова сплюнула на пол, в этот раз в слюне было полно крови, а на руке у Милы сияла довольно глубокая рана.
— Насиловать будешь? — Женщина уставилась на меня с насмешкой. — Если что, я не против, после такого дня, потрахаться было бы не плохо.
Я осмотрел ее, ну да, фигурка была очень неплоха, крепкая упругая задница, узкая талия, не большая, но идеальной формы грудь, но это гадкое лицо… Я жестом подозвал к себе Милу с Жанной и не обращая больше внимания на новую рабыню, занялся ими.
— Ты слишком высоко задираешь руку. — Исида, а именно так звали мою новую рабыню, сидела рядом со старым Джоном и лениво наблюдала за моими тренировками. — Удивительно, как ты вообще против меня столько времени продержался, впервые вижу, такого бездарного ученика.
Я старался не обращать на нее внимания и полностью погрузиться в тренировку, но все же чуть опустил кончик шпаги. Женщина присоединилась к нашим тренировкам сразу, я пытался было пристроить ее к делу, но она заявила, что рабы, это товар и работать не обязаны, пристроить ее к постельным утехам я тоже не стремился, мне вполне хватало Милы и Жанны, в которой длинноногая открыла доселе не известные ей таланты и стремления, и это не говоря уже про пятерых безымянных девиц, с которыми Мила обращалась как с имуществом, откровенно заявляя, что они теперь принадлежат ей и будут работать на ее благо.