Зазеркалье
Зеркало – одна из форм воды, как и лёд. Оно средство общения с другими и с собой. На первых же страницах Стива разговаривает с камердинером (своим alter ego) через зеркало: ««Степан Аркадьич ничего не ответил и только в зеркало взглянул на Матвея; во взгляде, которым они встретились в зеркале, видно было, как они понимают друг друга».
Зеркала появляются после этого наравне с «бронзами» и «газом» как нечто «оскорбительное» для Левина, симптом распутства. Банально, что Анна и Кити смотрятся в зеркала, отправяясь на бал, а вот что совсем не банально – что Кити видит на балу Вронского ««в зеркале лица Анны». Как и Стива с камердинером, Кити через зеркало разговаривает – но только с собственной бархоткой. Под зеркалом стоит Сережа – совершенно не обязательная ремарка, но она есть. Что уж говорить о сцене во время смерти Николая, в которой зеркало говорит Левину о признаках распада, старости, смерти.
Если для Кити зеркало – Анна, то для Вронского зеркало – принц: ««И то, что он видел в этом зеркале, не льстило его самолюбию. Это был очень глупый, и очень самоуверенный, и очень здоровый, и очень чистоплотный человек, и больше ничего».
Для Долли зеркалом является Анна: во время поездки к ней она мысленно смотрится в зеркало, и следует дивная сцена в Зазеркалье, роман в романе:
«И самые страстные и невозможные романы представлялись Дарье Александровне. … плутовская улыбка морщила ее губы, в особенности потому, что, думая о романе Анны, параллельно с ним Дарья Александровна воображала себе свой почти такой же роман с воображаемым собирательным мужчиной, который был влюблен в нее. Она, так же как Анна, признавалась во всем мужу. И удивление и замешательство Степана Аркадьича при этом известии заставляло ее улыбаться».
Анна, напротив, пытается вырваться из Зазеркалья, «ей неприятно было читать, то есть следить зa отражением жизни других людей. Ей слишком самой хотелось жить». Английский роман с его перипетиями – вот «отражение», и жизнь с Карениным, жизнь без любви – тоже «отражение»:
«Всю жизнь свою Алексей Александрович прожил и проработал в сферах служебных, имеющих дело с отражениями жизни. И каждый раз, когда он сталкивался с самою жизнью, он отстранялся от нее. Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью по мосту и вдруг увидавший, что этот мост разобран и что там пучина. Пучина эта была — сама жизнь, мост — та искусственная жизнь, которую прожил Алексей Александрович. Ему в первый раз пришли вопросы о возможности для его жены полюбить кого-нибудь, и он ужаснулся пред этим».
Тут метафора зеркала возвращается к первичной метафоре – к воде, «пучине».
В решающей сцене расставания Вронский поворачивается спиной к Анне, но видит в зеркало «ее лицо бледное, с дрожащими губами». Симметрично Анна, уходя в последний путь, смотрится в зеркало и видит не себя, а незнакомую женщину:
«Кто это?» думала она, глядя в зеркало на воспаленное лицо со странно блестящими глазами, испуганно смотревшими на нее». Отчуждение достигает высшей точки. С собой кончает не Анна, Анна осталась в зеркале.
Звёзды, поезд, возница
Самая глубоко запрятанная метафора «Анны Карениной» — жизнь как путь. Впрочем, что значит «запрятанная»? Всё на поверхности — рельсы, поезда, рысаки, скачки (скачки — путь замкнутый, бег по кругу). Анна и Вронский встречаются в дороге, на железнодорожных путях, и им оказывается по пути. Анна пересаживается от Каренина к Вронскому, но и Вронский привозит её в тупик.
А вот Левин и Кити на катке. Первые реплики, и Кити делает предложение: «Давайте кататься вместе». Бурный восторг Левина — действительно, совершенно недвусмысленно. «Кататься вместе! Неужели это возможно?»
Проходит несколько месяцев. Точка бифуркации: Левин спрашивает у Стивы о Кити. Левин и Стива — на болоте. Заметим, что в романе несколько раз упоминается, что женщины приземлённее, ближе к земле, но ведь и Левин в этой сцене практически тонет в земле. Однако, смотрит он на небо: