«Как ее зовут?» — подумал Нил. Но вспомнил, что Таг сказал только: моя жена.
— Приветствую, торион! — сказала женщина. На ней была вишневая юбка с золотым узором. Косой край ее оставлял открытым левое бедро. Черная шелковая блузка закрывала левое плечо, а на правое была наброшена кружевная накидка из белой паутинной ткани. Длинный край юбки опускался ниже правого колена, а верхний исчезал под краем блузки, идущим наискось вниз от пояса с правой стороны до середины левого бедра женщины. Волосы конгаэсы были уложены в замысловатую прическу, походившую на крепостную башню. Овальные золотые головки булавок еще более подчеркивали это сходство. Маленькие уши и стройная шея женщины были открыты. Так же как и высокий гладкий лоб. Тяжелые золотые серьги почти касались плеч. Зеленые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, казались еще огромней из-за умело положенного грима. Красная помада на пухлых губках блестела, как полированный металл.
Конгаэса улыбнулась Нилу.
— Приветствую тебя, прекрасная Конга! — вежливо сказал воин. — Господина моего нет. Не знаю, смогу ли я, его скромный слуга…
— Сможешь! — перебила женщина. Голос ее, низкий бархатистый, был как мурлыканье кошки. Большой и опасной кошки.
Женщина сбросила с плеча накидку и опустилась в кресло справа от Нила.
— Меня не интересует твой господин! — сказала она надменно. — Я знаю, что он сейчас цедит розовое хорское в доме Саннона и слушает его байки. И оба делают вид, что любят друг друга, как братья. А наш Начальник Гавани, он, конечно, смел, но… — женщина поглядела на Нила, — при этом хитер, как котоар, и вкрадчив, как…
— …ты! — сказал Нил, осклабясь и бесцеремонно разглядывая конгаэсу. И, поймав этот жадный тяжелый взгляд, женщина раздвинула алые губы и облизнула их быстрым язычком. Ее лицо, точеное, без малейшего изъяна, плавно сужалось к подбородку. Миндалевидные зеленые глаза ответили Нилу столь же откровенным взглядом.
— Мессира, — проворчал Нил, кладя руку на подлокотник ее кресла, — назови свое имя, чтобы мне не пришлось звать тебя госпожой!
— Я — такая же госпожа, как ты — слуга, торион! — Женщина коснулась руки воина. Камни драгоценных колец, унизывающие длинные тонкие пальцы, переливались в свете алебастрового светильника.
Нил резко придвинул кресло так, что оно оказалось напротив его собственного.
— А не боишься ты, женщина, что муж твой узнает? — спросил воин насмешливо.
— Этот фрокк? — воскликнула женщина. — Да он валяется, как дохлый слизень после того, как ты его отделал! Его и эту злобную тварь — Торона. — Глаза ее сузились. — Пусть узнает! — Женщина широко расставила колени и взялась руками за подлокотники: — Пусть посмеет вякнуть! Это со своими мудолизами он — торо! Я-то знаю, каков он! Сухтыр! Хриссова отрыжка! — Она вскочила с кресла и схватила Нила за уши. — Ты долго будешь болтать, торион?
Нил положил ладони на бедра конгаэсы, сжал их и поднял женщину в воздух. Та инстинктивно вцепилась ему в предплечья.
— Мне… больно! — выдохнула она.
— Потерпишь! — властно сказал воин, поднимаясь. Теперь подошвы кожаных плетеных сандалий женщины оказались в двух минах от пола.
Бицепсы Нила вздулись огромными буграми, но на лице не было ни малейшего следа напряжения — та же неподвижная маска и насмешливый взгляд из-под массивных надбровий.
— Так как же звать тебя?
— Тэлла… Отпусти!
— Хой! — крикнул Нил, подбрасывая ее в воздух и ловя на подставленную ладонь. — Я рад, Тэлла, что ты пришла! — Он покачал ее, сидящую на толстой руке, как на ветке дерева. — Я рад, но будешь ли ты рада — не знаю! — И он захохотал.
— Долго ты будешь так держать меня? — конгаэса одной рукой цеплялась за предплечье Нила, другой развязывала блузку.
— Ир! — воскликнул воин, подбрасывая ее (она вскрикнула испуганно и восторженно) и снова ловя. — У тебя такая крепкая попка!
— Не только попка! — Тэлла наконец освободилась от блузки и приподняла руками груди. Рискованная операция, если учесть, что она все еще балансировала на ладони Нила.
— Хой! — выкрикнул гигант и швырнул ее сквозь тростниковый занавес в соседнюю комнату.
Тэлла завизжала, охнула, упав на мягкое широкое ложе, служившее постелью Эака. Нил прыгнул вслед за ней, повалил на живот, задирая юбку, с треском разрывая ткань набедренной повязки.
— Нет! Нет! Не надо! Не спеши! — вопила женщина.
Но гигант не обращал на ее крики ровно никакого внимания. Триста мегов мускулистой плоти вдавили ее в ложе. Не в силах ни вскрикнуть, ни вздохнуть, она только полузадушенно всхлипывала. Когда он поднялся с нее, женщина со стоном перекатилась на спину и минту лежала так, раскинув руки и ноги и жадно ловя ртом воздух, пропитанный запахом ее собственного пота и влаги.