Дорога спустилась в некое подобие оврага. По обе стороны поднимались заросшие жесткой бурой травой склоны. Снизу траву обильно покрывала дорожная пыль.
Слух Эака уловил топот скачущих урров. Впереди. Тело его слегка напряглось — дань инстинктивной для воина осторожности. Он понимал, что с таким эскортом вряд ли ему угрожает опасность.
Начальник сенты обернулся и посмотрел на аргенета. Губы конгая шевельнулись. Эаку показалось: сотник сказал что-то. Но сквозь шум тридцати четырех бегущих урров он не расслышал слова.
Из-за поворота показался отряд из двух дюжин всадников. Короткие пики и отсутствие опознавательных знаков показывали, что это не солдаты ситанга. «Воины какого-нибудь сонангая?» — предположил Эак. Оба отряда сближались со стремительностью пятнадцати лонг в хору. Командир чужого отряда, в стальной кольчуге, с тяжелым мечом у пояса, коснулся пальцем сверкающего шлема. Начальник сенты ответил тем же. И осадил урра. Одновременно с этим один из десятников хлестнул плетью урра Эака. Зверь обиженно мяукнул и одним прыжком вынес Эака на двадцать минов вперед. Всадники встречного отряда начали перестраиваться. Почуяв недоброе, Эак оглянулся на свой эскорт. И ему все стало ясно. Отъехав назад и поставив урров бок о бок, сопровождавшие аргенета заперли ему выход из ущелья. Начальник сенты и оба десятника не спускали с него глаз. И лица их были достаточно выразительны.
Эак посмотрел на отвесные склоны ущелья, заросшие пучками бурой травы и ползучим кустарником. «Пожалуй, хороший урр смог бы подняться! — подумал он. — Но даже плохой арбалетчик…»
Встречный отряд перестроился. Начальник его опустил забрало и выдернул из ножен меч. Всадники опустили копья, и урры рванулись вперед. В передней шеренге было пятеро всадников, скачущих плечо в плечо. Начальник отряда опередил их на один длинный прыжок. Урр Эака испустил рык, от которого кровь аргенета вскипела. Начальник отряда, размахивая мечом, налетел на Эака. Обученный урр аргенета шарахнулся в сторону, и меч врага, прочертив широкую дугу, прошел в мине от головы армэна. Собственный же клинок Эака вошел в разорванный криком рот конгая.
Аргенет выдернул меч, и враг его выпал из седла и повис на ремне, касаясь мертвыми руками пыльной дороги.
Не больше мгновения заняла схватка. Два прыжка скачущего урра. Два прыжка, на которые опередил начальник свой отряд. Первая шеренга, пять опущенных копий, острия которых были уже в десяти минах от аргенета, вторая шеренга — в восьми минах от первой, третья…
Взбешенный урр начальника отряда прянул назад и сшибся с первой пятеркой. Три пики одновременно пронзили его, и урр повалился под ноги мчащихся животных. Только один зверь сумел перепрыгнуть через образовавшуюся свалку. Этот единственный всадник оказался лицом к лицу с аргенетом, когда вторая шеренга врезалась в первую. И ущелье наполнилось воплями людей, ревом и визгом грызущихся урров.
Эак отсек наконечник пики своего противника и, без сомнения, прикончил бы его следующим ударом, но сквозь рычанье и крики впереди сумел уловить шум наверху. Он посмотрел туда, где над крутыми склонами ущелья синело небо… и мгновенно нырнул под брюхо своего пляшущего урра.
С обеих сторон, перевалив через гребни, катились на него на приседающих, визжащих, ревущих уррах размахивающие мечами всадники. Миг — и они уже на дороге. Все мастерство Эака оказалось бы бесполезно перед столь сокрушительным ударом. Но налетевшие сверху не сумели справиться со своими уррами, взбешенными ревом сородичей из первого отряда, рвущими друг друга. Боевой урр очень легко впадает в неистовство в бою. Один из зверей рванул клыками урра Эака. Тот завизжал, лязгнул челюстями, завертелся на месте, но его обидчик был уже в пяти минах, и клыки укушенного впились в ближайшее — плечо одного из всадников.
Вряд ли кто из нападавших сверху понял, куда пропал Эак. А если и понял — было не до Эака.
Волна, хлынувшая с левого склона, опередила правую. Поэтому урр аргенета оказался оттесненным влево. Это было очень сильное животное, ему удалось устоять на ногах. Вися под горячим пятнистым брюхом, Эак видел множество лап, взметающих дорожную пыль. На расстоянии вытянутой руки от него висел мертвый воин с начисто оторванной рукой, дальше бился, пытаясь встать, упавший урр, но лапы других прижимали его к земле, оставляя на пыльной шкуре кровавые следы когтей. Урр, лежа, рвал их клыками.
Место под брюхом было самым безопасным в этом побоище, но аргенет понимал: если он хочет спастись, сейчас самое время.
На расстоянии шести минов от него начинался правый склон ущелья. Шесть минов — восемь пар когтистых лап. Но Эак рискнул. Обрезав седельный ремень, он упал наземь, проскользнул под брюхом ближайшего урра и вынырнул сзади от второго. Едва его голова и плечи протиснулись между крупом животного и стеной, урр, извернувшись, попытался схватить человека. Но, сжатый со всех сторон, не смог дотянуться. Собственный его всадник был мертв: истек кровью из разорванного клыками бедра. Эак взобрался на широкий зад урра, оттуда — на спину распростертого на спине урра человека и, оттолкнувшись, прыгнул на склон ущелья.