Да, именно так.
Она слегка пошевелила затекшими ногами. Осторожно выглянула из-под плаща. Так и есть. Рыжая уселась в постели, озадаченно уставившись на свечу. Рука Тая безвольно покоится на ее бедре. Мона отвернулась: пусть. Рано или поздно Рыжая заметит ее. И уйдет. Может быть.
— Ои! — выдохнула Рыжая, не спуская глаз с мерцающей свечи.
— Хриссы тебя!.. — Ее волосы растрепались; руки, унизанные побрякушками из короната, нервно теребили край одеяла, едва прикрывавшего немного дряблое, но все еще красивое тело. Она тяжело дышала, приоткрыв рот; на белых, как снег, зубах играли красноватые отблески огня. Женщина, казалось, ничего не замечала вокруг — только свеча, капающий на стол воск, отчаянно прыгающее в груди сердце.
— Ты… здесь? — неуверенно спросила Рыжая, и Мона поняла, что слова обращены к ней.
Девушка вздрогнула, торопливо укрылась плащом. Она не могла позволить обнаружить себя. Таю ЭТО НЕ ПОНРАВИТСЯ. ТАЙ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ОНА УШЛА, НО ОНА ОСТАЛАСЬ. ОНА ПОСТУПИЛА ПЛОХО. ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ НАКАЗАНА. ТАК ЖИЛ ЕЕ РОД. Мона затаила дыхание, ожидая, что последует дальше.
Услышала, как Рыжая шумно чмокнула спящего Тая, коротко и зло хохотнула:
— Ревнуешь, да?
Потом жалобно скрипнули доски — Рыжая вылезла из постели, и ее босые ноги ступили на пол.
— Ну же, где ты?
С шумом двинулся табурет — женщина заглянула под стол.
— Хриссы тебя..!
Шлепанье босых ног приблизилось, загремела на полках посуда, шумно завозился на лежанке Тай.
— Эй! Там. Потише, — невнятно пробормотал он, и, куда как разборчивее. — У меня одна М-мона, другая…
— Заткнись! — грустно оборвала его Рыжая.
— Ага… — сонно буркнул он, и девушка почувствовала, как кто-то дернул полу унритского плаща. Плащ медленно, будто нехотя, съехал с ее головы.
— Вот уж не думала, что ты держишь здесь это дерьмо, — сказала Рыжая, и…
На улице поднялся ветер. Большие песчаные крылья нервно забились о стекло хижины. Круглолицая мона заметалась в разрывах туч, из-за горизонта выкатились розовые щеки уны, и ее золотистые лучи весело лизнули окна унритских хижин. Стало значительно светлей. Где-то неподалеку хлопнула дверь. Из гавани Унры донеслись обрывки слов, смеха и скрежета вставляемых в уключины весел.
Близилось время лова.
Но большая часть Тан-Унратена спала и видела сны. Как ее муж. Несколько капель отвара, и сонное зелье сделало ее свободной. На эту ночь. Элта брезгливо сморщила нос: фу, ну и запах! Как она не почувствовала его раньше. И зачем это Тай хранит их в хижине. Она еще раз взглянула на изрядно попахивающую груду тряпок, некогда бывших одеждой, торопливо задернула плащ. «Все это давно следовало сжечь».
Больше искать было негде. «А, может быть, я забыла задуть эту свечу? — подумала женщина. — Хриссы вас!» — она уже не чувствовала никакого желания лезть в постель к Таю. Настроение было испорчено. Ей вдруг захотелось плюнуть на все и уйти к своему храпящему в беспамятстве мужу. Элта взглянула на Тая. «Совсем, как этот», — с горечью подумала женщина, разглядывая его опухшее от выпитого лицо.
— Ои!
По полу тянул сквозняк. Она почувствовала, что замерзла: «Вот и вся радость». Элта зябко поежилась, задумчиво подошла к лежанке. «Уйти? ТА будет довольна. Нет уж».
Она пристроилась на краю, потянула на себя одеяло. Тай делиться не захотел. Элта потянула сильней, одеяло неохотно укрыло ее продрогшее тело. Хотелось спать. «Скоро догорит свеча». Она уже засыпала, когда горячая ладонь Тая коснулась ее груди и медленно поползла по слегка вздрагивающему (в такт движения его пальцев) животу.
— Долго же ты, Тай, — сонно прошептала женщина, пытаясь скинуть назойливую руку. — Тай?
Он не отвечал.
— Спишь, — обиженно сказала Элта, пытаясь отвернуться, но мужская рука властно притянула женщину к себе.
— Убери! — она уперлась руками в мохнатую грудь, отталкивая унрита, но уже зная, что сопротивляться будет недолго. Еще секта, и ее руки обвились вокруг могучей, пахнущей Магром и морем шеи. Ее губы коснулись горьких от харуты губ. Она приникла к Таю всем телом и молила об одном — чтобы он проснулся. Ей так хотелось, чтобы все это было не во сне.
Капля горячего воска обожгла кожу…
Элта вынырнула из бездонного, как Срединное море, поцелуя. Судорожно глотнула воздух. «Что это?» Хотела повернуться, но руки спящего крепко прижимали ее к себе. Еще одна горячая капля заставила женщину вскрикнуть. Элта уперлась кулаками в волосатую грудь.