Пришедшие на базар за покупками унритские жены боязливо обходили эти воинственные кучки стороной. Постепенно и они организовали свои маленькие группки, но в отличие от мужчин все больше пожимали плечами: какое дело Унре до этого Тая? Какое дело, спала с Таем Элта или нет? В конце концов, все здесь не без греха. А если уж на то пошло, то и не перечесть, у скольких унритов в одну распрекрасную ночь вырастали рога. Ну и что?
Мужчины прислушивались к разговору женщин, зло зыркали глазами: цыц — одно дело — мы, другое — Тай, магрут паршивый. Ему здесь следует вести себя смирно, ох как смирно. Торсон, конечно, не подарок. От такого урода сбежала бы и старая Айка (тут унриты хватались за бока, ибо старуха могла испугать кого угодно, даже вонючего магри). Но дело не в Элте. И не в Торсоне (его и самого здесь не очень-то жаловали за сварливый и мелочный нрав).
Дело в Тае.
А может быть, и в ней. В девчонке. В Моне. Мало кто из унритов признался бы в этом. Но многим из них пересчитал зубы Тай. За распущенные руки. Похотливый взгляд. Кривую ухмылку. А сам-то, гаденыш:
— Тьфу! — сплевывали унриты. Ведь даже не скрывался. Просто умыкнул чужую жену, и все. (Правда, Рыжая тоже хороша, ну да не о ней речь.)
— А эта его, ои! — вздыхал вонючка Ларрик. — Девка что надо. Только не подпускает. Злющая, хуже магрута. Может, она того… И его тоже? А то чего он к Рыжей полез? Не знает, что ли — с кем она только не…
— Заткнись, — проворчал коротышка Рик. — Девка у Тая самый смак. — «Не было бы меня, не было бы и этой сучки», — подумал он, вспоминая тот день, когда отдал ее мальчишке. «А ведь нес-то я ее к Торсону. Вот ведь как бывает, мда-с».
— Дурак ты, — сказал Рик, — причем тут Рыжая…
— А как же! Будто мы не знаем! — влезла в мужской разговор Толстуха Мара. — Сама видела, как она у нас в таверне подливала. То харуты в винцо плеснет. А то и наоборот. Да вот и Торсон там был. Поглядывал. Что-то им от Тая надо было. Вот они его и…
— Ои, женщина! — Рик попытался отпихнуть толстуху, но не тут-то было. Мара даже не покачнулась. Потом ее огромная рука потянулась к Рику. Тот поспешил отскочить в сторону. Унриты расхохотались.
— Да вы у мужа спросите, — сказала Мара. — Я врать не буду. А Таю точно подливали. С ним еще лысый такой, маленький в кости играл. Вроде и по-нашему одет. А явно не наш. Видно, из перекупщиков. Только что-то его пока не видать.
— Разговорилась, — проворчал Рик, обиженный смехом товарищей. Он вытер мокрое от дождя лицо.
— Ну, ничего, Таю несдобровать.
— Тай, Тай… — проворчала Мара. — А этот, урод недоделанный. Вонючка унритская. Тоже, нашел на что жаловаться. Придумал. С тобой спала, — она ткнула пальцем в живот молчаливого Урта, — так ничего. И с Ларриком — тоже помалкивал. Что, не так?
— Иди-ка ты отсюда, — насупился Ларрик.
— Пойду, не беспокойся.
— Эй! — сказал вдруг, обращаясь к женщине, Урт. — Не этого ли лысого ты имела в виду?
На улице, ведущей от базарной площади к гавани Унры, творилось нечто странное. Пятеро крепко сбитых, полуголых незнакомцев одну за другой выкатывали большие, обитые медными обручами бочки. Шестой, маленький, лысый, в унритской куртке и с непомерно длинным норнским мечом на поясе, важно вышагивал впереди, то и дело вытирал мокрое лицо зажатым в руке платком. Выкатив на площадь бочки, странная процессия остановилась. Незнакомцы замерли, скрестив руки на груди, и, не обращая внимания на дождь, стояли так неподвижно, что стекающие с длинных мечей струйки образовывали у их ног маленькие лужицы. Мечи приятно отливали мягким, серебристым светом.
— Хорошее оружие, — завистливо вздохнул Рик.
— Не для таких, как ты, — пробурчал Урт.
— Почему же. А этот? — Рик ткнул пальцем на лысого, который переходил от унрита к унриту, о чем-то сообщал им, и каждый, вдруг расплывшись в улыбке, спешил подойти к таинственным бочкам.
— Чего это они?
— Эй! — махнул Рику уже стоящий у бочки Лин. — Иди сюда.
— Зачем? — навострил уши Рик.
— Иди, не пожалеешь.
Коротышка поспешил присоединиться к приятелю. За ним потянулись и остальные. Толстуха Мара пожала плечами, но от мужчин отставать не захотела. Вскоре все, кто был на площади, стояли вокруг бочек, выжидательно поглядывая на невозмутимых незнакомцев.
— Не нравится мне это, — шепнула Мара стоявшей рядом женщине.
— А чего стоишь? — усмехнулась в ответ та, покачивая огромными, вывешивающимися из платья грудями.